— Ты будешь выглядеть в нем как мешок с картофелем,Маргарет, — предупредила одна из них подругу, но та, не обращая на неевнимания, повернулась к продавцу:

— Скажите, нет ли у вас двадцатого размера? В следующемсалоне мать заставляла дочь, девушку лет восемнадцати, примерить бархатноеплатье от Валентине, пока продавщица ненавязчиво маячила в сторонке, ожидая,когда потребуется ее помощь.

— Тебе нравится, — отбивалась дочь, — ты и носи! Я несобираюсь идти на твою дурацкую вечеринку! Говорила же, хочу провести Рождествов Швейцарии!

— Знаю, дорогая, — виновато отвечала мать, — но на этот разнам показалось, что неплохо бы всем собраться дома на Рождество.

Мередит посмотрела на часы, поняла, что уже почти половинавторого, и направилась к лифту, на этот раз с твердым намерением найти Лайзу иподелиться с ней новостями. Она провела утро, обсуждая с архитектором проектмагазина в Хаустоне, а впереди еще полно дел.

Мастерская дизайнера была, собственно говоря, огромнойкладовой, расположенной в подвале, ниже уровня мостовой, и заставленнойконструкторскими столами, безголовыми и безрукими манекенами, отрезами тканей иразнообразным реквизитом, украшавшим витрины за последнее десятилетие. Мередитпробиралась через хаотические нагромождения с ловкостью бывшего обитателя,каким на самом деле она и была. Недаром отец требовал, чтобы за время практикиона поработала в каждом отделе магазина.

— Лайза! — позвала Мередит, и десяток помощников Лайзымгновенно подняли головы. — Лайза!

— Сюда! — прокричал в ответ приглушенный голос, и из-заткани, драпирующей ножки стола, высунулась кудрявая рыжеволосая голова.

— Ну что на этот раз? — раздраженно осведомилась она, невидя, кто ее зовет. — Как я могу сделать все вовремя, когда мне все времямешают?!

— Понятия не имею, — весело ответила Мередит, присаживаясьна стол и улыбаясь в ошеломленное лицо подруги. — Удивляюсь, как ты еще можешьотыскать нужную вещь в этом хаосе, не говоря уж о том, чтобы вообще создаватьчто-то.

— Привет, — кивнула Лайза, сконфуженно улыбаясь и выползаяиз-под стола на четвереньках. — Просто пыталась приспособить провода, чтобыможно было наклонять стол. Это для рождественского представления, которое мыустраиваем после ужина в мебельном отделе. Ну как прошло вчерашнее свидание сПаркером?

— О, прекрасно! — отозвалась Мередит. — То есть более илименее, как обычно, — солгала она, делая вид, что теребит лацкан жакета левойрукой, на которой красовалось обручальное кольцо с сапфиром. Только наканунеона призналась Лайзе, что у нее такое предчувствие, будто Паркер собираетсясделать ей предложение.

Лайза вызывающе уперлась кулаками в бедра.

— Как обычно?! Господи, Мер, да он развелся два года назад,и ты вот уже больше девяти месяцев встречаешься с ним! Проводишь с его дочерьмипочти столько же времени, сколько он сам! Такая красавица, умница… Да мужчиныголовы теряют при одном взгляде на тебя, а Паркер все это время присматриваетсяс весьма близкого расстояния! По моему мнению, ты просто зря тратишь на неговремя. Если этот идиот и собирался сделать предложение, давно бы так ипоступил…

— Он именно так и поступил, — перебила Мередит, торжествующеулыбаясь, но Лайза уже села на любимого конька, и потребовалось несколькосекунд, чтобы слова подруги дошли до нее.

— Все равно он тебе не пара. Тебе нужен такой, которыйвытащил бы тебя на свет Божий из замшелой раковины, заставил наделатьглупостей, забыть о здравом смысле, например, хотя бы раз проголосовать задемократов или пойти в театр в пятницу, а не в субботу. Паркер слишком похож натебя — такой же методичный, консервативный, осторожный… Да ты смеешься?! Онсделал предложение?!

Мередит кивнула, и взгляд Лайзы наконец упал на темныйсапфир в старинной оправе.

— Твое обручальное кольцо? — охнула она, хватая Мередит заруку, но, пристально изучив кольцо, нахмурилась:

— Что это?

— Сапфир, — пояснила Мередит, очевидно, ничуть необескураженная таким явным отсутствием энтузиазма. Прежде всего, она всегдавысоко ценила откровенность Лайзы, и кроме того, даже Мередит, любившаяПаркера, не могла убедить себя, что это кольцо ослепительно прекрасно. Тонкойработы, старое, фамильное наследие… все так, и Мередит была совершенно этимдовольна.

— Я так и поняла, что это сапфир, но вот эти мелкие камешки?На бриллианты не похоже. Совсем не сверкают.

— Старомодная обработка — слишком мало граней. Кольцо оченьдревнее. Принадлежало бабушке Паркера.

— Он вполне мог купить новое, не разорился бы! — пошутилаЛайза. — Знаешь, пока я не встретила тебя, думала, что богатые люди покупаютпотрясающие, роскошные вещи, а цена не имеет значения…

— Только нувориши, богатые выскочки, так поступают, —укоризненно покачала головой Мередит. — Старые деньги в глаза не бросаются.

— Да, но старые деньги могут кое-чему поучиться у новых.Держитесь за вещи, пока они не износятся! Если я когда-нибудь обручусь и женихпреподнесет мне такое стершееся кольцо, я немедленно разорву помолвку. И крометого, из чего сделана оправа? Совсем тусклая.

— Платина, — коротко ответила Мередит с придушенным смешком.

— Так и знала… то есть, конечно, она никогда не сотрется, иименно потому эту штуку и купили двести лет назад!

— Совершенно верно, — весело ответила Мередит.

— По правде говоря, Мередит, — пробормотала Лайза, тожесмеясь, хотя в глазах стояли слезы, — не считай ты, что должна быть ходячейрекламой «Бенкрофт энд компани», наверняка все еще носила бы одежду, оставшуюсяот колледжа!

— Только если бы это была очень крепкая одежда. И, оставиввсяческое притворство, Лайза неистово обняла ее:

— Он недостаточно хорош для тебя. Как, впрочем, и всякиймужчина.

— А по-моему, просто идеален, — возразила Мередит, в своюочередь, обнимая подругу. — Сегодня в опере благотворительный бал. Я достанупару билетов для тебя и Фила, — пообещала Мередит, имея в виду коммерческогофотографа, с которым встречалась Лайза. — А потом мы даем вечер до случаюобручения.

— Фил в Нью-Йорке, — сообщила Лайза, — но я буду. В концеконцов Паркер вскоре станет членом семьи, и придется так или иначе научитьсялюбить его. — И, неудержимо улыбаясь, добавила:

— Хотя он и накладывает лапу на имущество скорбящих вдов исирот…

— Лайза, — куда серьезнее объявила Мередит, — Паркерненавидит твои шуточки о банкирах. Ну а теперь, когда мы помолвлены, может,перестанешь доводить его?