Теперь его голос звучал почти тепло, даже сочувственно.

– Я не знаю, Александр Иванович, что мне говорить. В чемконкретно меня обвиняют?

– В аморальном поведении! В том, что ты ночевала в номерегражданина ГДР, аспиранта Института международных отношений! – теперь проректорпочему-то закричал, да так, что даже покраснел от натуги. – Ну? Было такое?Отвечай!

– Было, – спокойно кивнула Алиса, – но мне кажется, этокасается только меня и гражданина ГДР. А больше никого.

– Нет, милая моя! Ты ошибаешься! Это касается всех! Ивообще, что за тон? Ты охолонись, охолонись, Воротынцева. Мы здесь не вбирюльки играем. Мало того, что ты в открытую спала с иностранцем, ты еще, – онсмущенно откашлялся, – ты устроила безобразную драку с другим иностранцем, сгражданином Республики Куба, и нанесла ему тяжкие телесные повреждения.

Проректор перевел дух, откинулся на спинку вертящегосякресла. Алисе даже стало его жалко. Стыдно ему было, бедному, особенно стыднопроизносить второе, ну совсем уж абсурдное обвинение.

– Александр Иванович, я не умею драться. Я никому ненаносила тяжких телесных повреждений.

– Врач в медпункте подтвердил, что кубинского студентаизбили, – устало сообщил проректор, – и, по словам кубинца, это сделала ты,Алиса. Ты можешь внятно отвечать на вопросы?

– Могу.

– Какие отношения были у тебя с гражданином ГДР КарломМайнхоффом?

– Ну, если я ночевала в его номере, то, вероятно, самыенежные, – сквозь зубы произнесла Алиса.

– Та-ак. Значит, ты не отрицаешь… Ну а кубинец?

«Что-то здесь не то. Мы ведь говорили потом с Фиделем, онпопросил прощения и умолял, чтобы я никому не рассказывала. Я обещала. Что-тоне то. Ни один нормальный мужчина не станет жаловаться, что его избила женщина.Фидель, конечно, не совсем нормальный, но не мог он… Это похоже на провокацию,грубую наглую провокацию».

– О каком кубинце вы говорите, Александр Иванович? Как егоимя? В лагере было мнoгo студентов с Кубы.

Проректор стал нервно перебирать бумаги на столе, нашелкакой-то листочек, пробежал его глазами.

– Фидель Диего Луис Кольвадорес, – прочитал он медленно, слиста, студент Харьковского сельскохозяйственного института.

– Фидель был моим соседом по столу. С ним, действительнослучилась неприятность. К пляжу надо было спускаться по крутой каменистой тропинке.Он поскользнулся и упал на камни. Он правда здорово расшибся.

По лицу проректора стало видно, как он устал.

В коридоре задребезжал звонок. Кончилась лекция.

– Ладно, Воротынцева, – он покосился на серого, но тот так исидел с непроницаемой физиономией, – перенесем разговор на среду. К четыремчасам ты должна явиться на партбюро.

Алиса шла из института, не чувствуя ничего, кромесмертельной усталости и головной боли. Она решила, что в среду, перед тем какидти на это чертово партбюро, надо наглотаться каких-нибудь успокоительныхтаблеток, оглохнуть, отупеть и не слушать всей пакости, которую на нее станутвыливать взрослые, разумные и, в общем, не злые люди. Ей предстоят еще двепубличные порки, и надо как-то выдержать.

Она не собиралась продумывать линию поведения. Какая тутможет быть линия? Каяться публично, мол, простите, дяденьки-тетеньки, я плохаядевочка, больше не буду? Или оправдываться, доказывать им то, что они самипрекрасно понимают?

Алиса шла очень медленно, уставившись себе под ноги, и незамечала, что по тихому переулку в нескольких метрах от нее медленно едетчерная «Волга». Переулок уперся в широкий шумный проспект. «Волга»притормозила, преграждая ей путь.

– Алиса Юрьевна, сядьте, пожалуйста, в машину. Серый молчунсмотрел на нее своими тусклыми глазами и держал открытой заднюю дверцу. Впередибыл тупой затылок безмолвного шофера. Ей захотелось рвануть вперед, черезпроспект, заорать «Помогите!», но она застыла как вкопанная.

– Мне надо с вами поговорить, Алиса Юрьевна. Садитесь.

– Зачем? – Она попятилась назад, чувствуя жуткую,тошнотворную слабость.

Дрожали коленки, кружилась голова. Одно дело – читатьсамиздат, слушать Галича, браво рассказывать анекдоты про КГБ в институтскойкурилке, и совсем другое, когда возле тебя останавливается черная «Волга».

– Чего вы так испугались? Мы просто подвезем вас домой ипобеседуем по дороге.

Серый говорил вполне миролюбиво, правда, это плохо у негополучалось. С таким лицом, с такими глазами хоть романсы пой, все равноостанешься чудовищем.

«Будь что будет, – подумала Алиса, – если уж они взялись заменя, теперь не отвяжутся. Ведь не в застенки Лубянки меня повезут…»

– Вы представьтесь хотя бы, – бодро сказала она, –удостоверение покажите!

– Пожалуйста, – он сунул ей в лицо красную книжечку.

«Комитет государственной безопасности. Харитонов ВалерийПавлович… Майор…» – прочитала Алиса.

– Алиса Юрьевна, вам был неприятен сегодняшний разговор упроректора? тихо спросил Харитонов, когда «Волга» тронулась.

– А вам он понравился? – Она вытащила из сумки сигареты изакурила, пытаясь унять нервную дрожь.

– Вы, надеюсь, понимаете, что разговор на партбюро будет ещенеприятней, продолжал Харитонов, проигнорировав ее реплику, – а потом комитеткомсомола. А дальше – отчисление из института. Вы хотите этого?

– Мечтаю! – фыркнула Алиса.

– Не надо иронизировать. Вы этого не хотите и боитесь. Новсе зависит от вас.

– Ничего от меня не зависит. Ничего. Если вы добиваетесь,чтобы я стучала, так лучше сразу остановите машину. Пусть меня вышибут изинститута. Разумеется, я боюсь этого, но не настолько, чтобы стучать. Вы не поадресу обратились, товарищ майор. Или мне следует называть вас «гражданинначальник»?

– Перестаньте, – поморщился Харитонов, – охотно верю, что выдевушка мужественная, справитесь, переживете все грядущие неприятности. Ибудете чувствовать себя героиней. Это вас утешит отчасти, на некоторое время. Вконце концов, высшее образование не главное, в нашей стране безработицы нет.

– Простите, можно короче? Я вам сказала, стучать не буду.Ничего подписывать не буду.

– Не надо меня торопить, Алиса Юрьевна. Я прежде всего хочу,чтобы вы ясно представляли ситуацию.

– Какую ситуацию? Да, я спала с иностранцем. Ну и что? ВМоскве и во всех больших городах полно иностранцев. А люди, как известно,делятся на мужчин и женщин, независимо от гражданства и национальности. Междумужчинами и женщинами иногда случается, что они спят друг с другом. Ни в одномуголовном законодательстве не сказано, что интимные отношения с гражданиномдругой страны преследуются по закону.