– А кто вам сказал, что вы подвергаетесь уголовномупреследованию? Вас пока только судит общественность, речь идет о вашемморальном облике. Хотя у нас есть возможность привлечь вас и к уголовнойответственности за нанесение телесных повреждений. Кубинский студент былжестоко избит, он вовсе не поскользнулся. Имеются свидетели, есть егопоказания.

– Ну вы же взрослый человек! – усмехнулась Алиса. – Этосмешно. Он выше меня на голову и тяжелее в два раза.

– Такая хрупкая девушка, как вы, может быть очень сильной.Допустим, вы его не били. Тогда кто?

– О господи! Да никто его не бил.

– Алиса Юрьевна, – он тяжело вздохнул и тоже закурил, – вылюбите своего отца?

– При чем здесь мой отец?

– Он болен и вряд ли выдержит судебный процесс, а тем более– зону. Пожилой, спившийся человек, больное сердце…

– Какой процесс?! Какая зона?

– Тише, не надо так кричать, – поморщился майор, – противвашего отца может быть возбуждено уголовное дело. Он оперировал в нетрезвомсостоянии, тем самым подвергая опасности здоровье и жизнь своих пациентов.Больные умирали у него на столе либо после неудачных операций.

– Не все зависит от хирурга. Даже у самых лучших, у самыхопытных случаются неудачи, есть безнадежные больные. Отец никогда не оперировалпьяным.

– При желании можно доказать обратное.

– Он никогда не оперировал пьяным! Никогда!

– Не нервничайте так, Алиса Юрьевна. У вас руки дрожат ипепел падает. Мне нужно, чтобы вы подробно рассказали, каков характер вашихотношений с гражданином ГДР Карлом Майнхоффом.

– Я уже ответила на этот вопрос в кабинете проректора.

– Я хочу услышать более подробный ответ.

– Не лучше ли просто посмотреть порнуху? У вас ведьнаверняка есть видюшники в департаменте.

Повисла пауза. Серый глядел ей в глаза не моргая. Онавыдержала взгляд, хотя сердце при этом колотилось как сумасшедшее. Она отличнопонимала, что играет с огнем.

– Не надо мне хамить, Алиса Юрьевна, – процедил он сквозьзубы, – я имею в виду не интимные подробности вашей связи. Меня интересует,сколько раз вы встречались с Майнхоффом в Москве, после возвращения из лагеря,о чем разговаривали, знакомил ли он вас с какими-либо людьми. Вот это меняинтересует.

– Мы расстались, – быстро проговорила она, – мы невстречались в Москве, и ни с кем он меня не знакомил.

– Не правда, – он улыбнулся, вернее, слегка дернул краешкамигуб, – вы продолжаете встречаться.

Из новенького кейса он извлек плотный конверт, вытащилнебольшую стопку черно-белых фотографий и протянул Алисе. Она взглянула на ту,которая лежала сверху, и ее затошнило. Там были засняты они с Карлом в постели,в его комнате, в общежитии аспирантов МГИМО. Снимок получился четкий. Онабрезгливо бросила пачку на сиденье. Фотографии разлетелись веером.

– Нет, вы уж полюбуйтесь, Алиса Юревна. Здесь не только то,что вы называете порнографией. Есть и вполне пристойные кадры. Вот, например,вы с Майнхоффом в ресторане «Пекин». Кто здесь с вами за столиком? Кто этидвое?

– Я не знаю.

– Допустим, – кивнул серый, – давайте смотреть дальше. Вотвы гуляете в парке Сокольники. Это было совсем недавно, в прошлую субботу. Скем вы там встречались? О чем он разговаривал с этим человеком? Тоже не знаете?

– Понятия не имею!

Серый держал снимок у нее перед носом. Они с Карлом сидят налавочке. Рядом – небритый носатый кавказец. Она не прислушивалась к разговору.Даже на снимке видно, что она сидит отвернувшись, курит. А они беседуют,наклонившись друг к другу. Тот разговор длился не больше пяти минут.

– Послушайте, если вы могли все это заснять, то и разговорымогли записать на пленку, – сказала она чуть слышно, – и личности этих людейможете запросто выяснить через свои каналы. Зачем вам я?

– Хороший вопрос, – серый одобрительно кивнул, – я несомневаюсь, мы с вами найдем общий язык. Отца своего вы очень любите. И маму,кстати, тоже, хотя предпочли жить с отцом после развода родителей. Ваша мама –отличный специалист, доктор наук. Она часто бывает за границей. Представьте,как нехорошо получится, если всеми уважаемый доктор Ирина Павловна Воротынцевабудет задержана на таможне и в ее личных вещах обнаружатся, к примеру,наркотики. У вас нет выбора, Алиса Юрьевна. И вы напрасно хитрите со мной.Кубинца избил Майнхофф у вас на глазах. Парень пытался вас изнасиловать. Впредьвы будете говорить только правду о вашем благородном друге. Только правду.

– А почему вас так интересует мой благородный друг? Он что,шпион? С каких это пор к нам стали засылать шпионов из дружественной ГДР?

– Вот это уже не твое дело!

Хоть что-то человеческое мелькнуло в глазах серого: злость.Пусть не лучшая, но все-таки живая эмоция.

– А если мы расстанемся? Все ваши усилия не имеют смысла. Мыможем расстаться в любой момент.

Серый вдруг положил руку ей на плечо и произнес тихо,задушевно:

– Не думаю. Он тебя так любит, Алиса…

Дома в почтовом ящике она обнаружила повестку. Ее отцавызывали в прокуратуру. Он тут же напился до сердечного приступа, даже непытаясь понять, зачем и почему его вызывают.

Поздно вечером зашла мама, сделала папе укол, потом онисидели на кухне, пили чай, и мама сказала, что ее поездка во Францию почему-тосорвалась.

– Я знаю, чьи это козни. Это Ларычев мне строит. Он пыталсязапороть мою диссертацию. Он доведет меня когда-нибудь до инфаркта. Он метит назавкафедрой и все сметет на своем пути, меня и первую очередь. Если я невыступлю с докладом в Париже… А что такое с твоим отцом? Почему его впрокуратуру вдруг вызывают?

– Не знаю…

В среду утром Алиса позвонила по телефону, который ей далХаритонов, и сказала:

– Оставьте моих родителей в покое. Я согласна.

Теперь ей не надо было являться на партбюро.

Отцу позвонили из прокуратуры, вежливо извинились,объяснили, что произошла ошибка. Его однофамилец проходил свидетелем по делу окакой-то краже. Никуда ему являться не надо.

Ирину Павловну выпустили во Францию. В субботу онавстретилась с Карлом, они поехали в Серебряный Бор, и там, в глубине огромногопарка, она рассказала ему все, от начала до конца, почти дословно передаларазговор с майором Харитоновым и текст документа, который ей дали подписать.