— Последи там за аппаратурой, только ничего не трогай.

— А вы куда?

Но они даже не услышали ее вопроса.

Лола подошла к столу. Что за ней следить-то, за ихаппаратурой? И она снова уткнулась в книжку.

В начале четвертого на Садовой, возле старой пожарнойкаланчи, остановились бежевые «Жигули». Из машины вышел молодой человекприятной и незапоминающейся наружности. Он огляделся по сторонам и скрылся впроходном дворе.

Стекла в машине были тонированы, но даже сквозь них виднелсясилуэт оставшегося в машине человека — крупного, с ярко-рыжей шевелюрой.

Время медленно приближалось к половине четвертого.

За пять минут до назначенного времени из-за угла на Садовуювыехал небольшой грузовой фургончик, доверху загруженный картонными коробками.Коробки в фургоне были плохо уложены, и когда он проезжал мимо бежевых«Жигулей», одна из коробок вывалилась на асфальт совсем рядом с легковойавтомашиной.

Водитель фургона не заметил своей потери и, проехав поСадовой один квартал, скрылся за углом.

Хромой старый бомж, пробиравшийся по своим делам, издализаметив потерянную коробку, резко изменил маршрут и направился к коробке,невнятно бормоча что-то себе под нос.

И в это мгновение прогремел чудовищный взрыв.

Бежевые «Жигули» подбросило в воздух, перекувырнуло иразорвало взрывом, как консервную банку В пожарной части вылетели окна. Бомж,которого отделяло от эпицентра взрыва метров пятьдесят, покачнулся, задетыйвзрывной волной, однако устоял на ногах, прикрыл рукой слезящиеся глаза ипроизнес длинную молитву, щедро пересыпанную матом.

В двух кварталах от пожарной части Леня Маркиз и Макс Белоффнаблюдали за фейерверком через пыльное окно, стоя на лестничной площадкестарого, запущенного дома.

— Привет тебе от господина барона, — Маркизповернулся к старому другу, — быстро он свои проблемы решает! К счастью,на этот раз обошлось без жертв.

— Ну почему же без жертв, — усмехнулсяМакс, — а манекен? Жалко его, он так был похож на меня!

Макс с Леней, вернувшись, застали комнату пустой, а Лолу —хозяйничавшей на кухне. В квартире по-прежнему никого не было, кроме ЗинаидыВикентьевны, но скоро ожидалась толпа соседей, поэтому Лола решила все жеприготовить мужчинам ужин. Такая жизнь была ей отвратительна, но Маркизсовершенно не слушал ее претензий. Больше того, он вообще перестал обращать нанее внимание. И она подозревала, что если сейчас плюнет на все и сбежит, тоМаркиз огорчится только из-за того, что ему придется покидать свою коммуналку,потому что Лолу поймают и выбьют из нее этот адрес. Лола была уверена, чтоспасать ее он больше не станет. А почему?

Это она тоже знала. Ведь доказал же он ей один раз, чтонастоящий друг и благородный человек! Ну что ей стоило тогда отблагодарить егокак следует, поговорила бы ласково, поцеловала, поплакала бы на груди, мужчиныэто любят. Так нет же, он проявил слабость тогда в машине, а ей сразу жезахотелось его подразнить. Дурацкий характер!

Лола вошла в комнату, держа в руках большую кастрюлю варенойкартошки, и остановилась на пороге. Маркиз и этот рыжий немец с русскойфамилией слушали запись разговоров. Рыжий был похож на огромного дворового пса,который недавно, вот буквально час назад, закопал отличную кость именно на этомсамом месте, а вернувшись, не нашел в ямке даже запаха мяса. Рыжий был в полномобалдении. Маркиз же, напротив, напоминал кота, стерегущего мышь. Он весьподобрался, внимательно смотрел на магнитофон, и даже глаза его, обычно серые,сейчас отливали зеленым.

— Прокрути еще раз, — хрипло попросил он.

— На этот раз звонок входящий, — быстро сообщилМакс, — звонили твоему знакомому, как там его... Гене.

— Слушаю! — послышался в трубке Генин голос,довольно высокий и вполне интеллигентный.

— Гена, ты меня не знаешь, — заговорил второйчеловек, судя по голосу — средних лет, — я твой номер узнал у покойногоКузьмича...

— Кто это говорит? — напряженно спросил Гена.

— Не важно. Важно другое. Я могу предложить твоемубоссу очень интересный товар.

— Кто это говорит? — повторил Гена. — Меняникакой товар не интересует. У меня нет никакого босса.

— Брось, Гена. Речь идет об ассирийской золотой статуэтке.Сообщи боссу. Я тебе позже перезвоню. И вот еще что, чтобы вы мне сразуповерили. В почтовом отделении на Измайловском проспекте, абонентский ящиксорок четыре, будет лежать фотография статуэтки на фоне сегодняшней газеты.Открыть ящик тебе не составит труда.

В динамике зазвучали сигналы отбоя.

Хлоп! — кастрюля с картошкой выскользнула у Лолы из руки шлепнулась на пол. Хорошо, что выпало только три картофелины.

Эти двое и не думали помочь ей подобрать, только оглянулисьзлобно.

— Вот это мы хорошо зашли! — воскликнул Маркиз,потирая руки. — Это удача так удача! Никак нельзя узнать, кто ему звонил?

— Нет, кто ему звонил, мы не узнаем, — ответилМакс, — но нам еще интереснее проследить, кому сейчас будет звонить Гена.

А что он будет звонить — в этом я не сомневаюсь.

Слова Макса немедленно подтвердились.

В динамике послышались характерные звуки набора, затемзаписанный на пленку женский голос произнес традиционную фразу:

— Телефон вызываемого абонента выключен или находитсявне зоны действия сети.

Снова раздались сигналы набора, и опять прозвучал тот жесамый текст. Гена еще раз набрал номер.

— Теперь он звонит не по мобильному, а по обычномугородскому телефону, — сообщил Макс, взглянув на показания своих приборов.

— А номер ты узнал?

— Узнал, не беспокойся.

В динамике послышались длинные гудки, и очень быстро ответилмолодой женский голос:

— Аксель. Слушаю вас!

— Марина, соедини меня быстренько с АртемомНиколаевичем!

Секретарша не задала никаких вопросов, раздался щелчок, инедовольный начальственный голос проговорил:

— Слушаю!

— Босс, — заторопился Гена, — со мнойсвязались!

— Ты почему звонишь по городскому номеру?! —рявкнул «босс». — Сколько раз тебе говорил — только по трубке!

— Я звонил по двум трубкам, — обиженным голосомоправдывался Гена, — обе выключены!

— Черт! Я правда забыл их включить... все, я тебесейчас перезвоню!

Раздались сигналы отбоя. Макс и Маркиз напряженно ждали,склонившись к динамику. Не прошло и минуты, как снова послышался сигнал вызова.Гена мгновенно ответил.

— Ну, что там у тебя стряслось? — осведомилсяпрежний начальственный голос. — Кто с тобой связался?