– А тебя нет?

– Я старый тренированный боец. Кроме того, у меня есть причина двигаться дальше.

Некоторое время они ехали молча. Луна все еще висела низко над землей.

– Если Доминику известна твоя мать, ты попытаешься ее разыскать? – спросил герцог.

– Не знаю. Сначала я разозлилась – да просто пришла в бешенство – из-за того, что она отдала меня чужим людям, словно ненужную вещь. – Марианна вздохнула. – Но по крайней мере она позаботилась о моем будущем. Пятьсот фунтов – большие деньги. Должно быть, она хоть немного меня любила.

По лицу его пробежала тень.

– Прошу прощения, – отрывисто сказала Марианна. – Зачем только я обременяю тебя грязной историей, которую ты, вероятно, и слышать-то не хотел.

– Не хотел бы, не спрашивал. Кроме того, ты же знаешь, что аристократы постоянно влипают в грязные истории.

– Но уж, наверное, не в вашем семействе, лорд Безупречность?

Он пристально посмотрел на нее.

Марианна прикусила губу:

– Извини, это было неуместно.

– У нас со старшим братом, Робертом, разные отцы.

Марианна моргнула. То, что он поделился с ней настолько сокровенным, просто неслыханно.

– Это кажется… необычным для старшего ребенка.

– Необычным. Отличное слово для описания обоих моих родителей.

– А отец знал… я имею в виду про брата?

– О да. Ему рассказала мать. Они поженились не по любви, – заговорил Стонтон, глядя прямо перед собой. – Герцогство почти разорилось, а мать принесла богатое приданое. Отец женился на ней, но любил другую и никогда не позволял матери забыть об этом. Ее первые несколько беременностей закончились выкидышами. Тетя говорила, что мать чувствовала себя загнанной в ловушку и очень несчастной. Родители с трудом переносили совместную жизнь. Что до отца, он находил утешение в другой: содержал любовницу до самой смерти. У меня восемь сводных братьев и сестер.

– А мать знала?

– Сначала нет. Она узнала о женщине и четырех ее детях, которых та к тому времени родила отцу, вскоре после третьего выкидыша.

Марианна даже вообразить не могла, какое унижение испытала несчастная женщина.

– Моя тетя говорила, что матушка обезумела от гнева, когда все узнала, – продолжил Сент-Джон. – И завела любовника – отец так и не узнал, кто это был. Дождалась рождения Роберта и тогда открыла отцу правду. Конечно, он пришел в бешенство и решил наказать ее. Так что бедняжка была сослана в деревню. Всех ее личных слуг – камеристку, лакеев и старую няню – он рассчитал и нанял новых. Они скорее были тюремщиками. Ей никуда не разрешалось ходить, запрещалось принимать посетителей. Ну, за исключением отца. Он приезжал к ней только для того, чтобы зачать нового ребенка. Я родился после двух неудачных попыток, а сестры появились на свет одна за другой, три девочки в течение трех лет. После рождения младшей сестры мать тяжело заболела, но отец по-прежнему приходил к ней. Он делал это, потому что ненавидел ее, а не потому, что хотел от нее детей. Сомневаюсь, что он знает имена своих дочерей. – Сент-Джон тяжело вздохнул. – Через год после того, как мама заболела, родился Бенджамин.

Опять повисло молчание. И только Марианна подумала, что ничего хуже случиться уже не могло, герцог снова заговорил.

– Сразу после рождения Бена мать попыталась покончить с собой. Во время верховой прогулки подстегнула кобылу. Лошадь понесла, мама выпала из седла. Лошадь погибла, а мама… что ж, она жива. Едва. Ей требуется постоянный уход, и так будет до конца ее дней.

– Мне так жаль, – сказала Марианна, не представляя, что еще можно сказать, услышав подобную историю.

– Все это случилось очень давно. Большая часть истории – еще до моего рождения. С нами всегда жила тетя, она любила меня, а вот мать с отцом этого не умели. Благодаря тетушке мое детство нельзя назвать несчастливым.

– А отец плохо относился к твоему старшему брату?

– Он никогда не обращался к Роберту напрямую. Во всяком случае, я такого не слышал.

Марианна поморщилась, не в силах вообразить такую жестокость.

– К счастью, Роберт обладал ангельским терпением, что совершенно неуместно в нашем доме, где никто не умеет держать себя в руках. Он определенно унаследовал эту черту от своего настоящего отца.

– Тебе самообладание никогда не изменяет.

– Изменяет, просто я научился это скрывать. – Он искоса взглянул на нее. – Хотя временами ты испытываешь меня на прочность.

– Ты никогда этого не проявлял. Я частенько думала, что у тебя просто нечеловеческая выдержка.

Его губы дернулись, но он ничего не ответил.

Марианна внезапно поняла, что сна у нее ни в одном глазу. Она захотела узнать больше.

– Ты унаследовал титул, – начала она осторожно. – Твой старший брат…

– Он умер в один день с отцом. Герцог, который основное время проводил в Лондоне со своей другой семьей, не заботился о том, чтобы его арендаторов и законных детей прививали от оспы. Должно быть, и себя он считал неуязвимым, потому что тоже не вакцинировался. Один из детей мелкого фермера заболел, и тетя его навещала. Она и принесла болезнь домой. В это время там были только Роберт, самая младшая сестра, Бен и – по случайному совпадению – отец. Франсин, Мария и я были в школе. Через день после смерти отца и Роберта умерла Сара, самая младшая сестра. Тетя поправилась, но у нее остались отметины на лице. Бен же чудесным образом остался здоров.

– Сколько тебе было лет?

– Пятнадцать.

Марианна всегда очень жалела, что у нее нет сестер или братьев. Но при мысли о том, что ему пришлось пережить, обо всех утратах и боли, она почти обрадовалась, что у нее были только мать и дядя.

Тут она задумалась: может, у нее тоже есть сводные братья и сестры, как у герцога? Захотят ли они с ней познакомиться?

– Ты когда-нибудь видел других детей своего отца?

– Все сводные братья учились в Итоне, трое одновременно со мной. Сводные сестры дебютировали в обществе, и почти все уже замужем, причем очень удачно.

– И на них нет клейма незаконнорожденных? – спросила Марианна, даже не скрывая недоверия.

– Родных детей герцога принимают все, кроме самых ярых блюстителей нравственности. Но даже они стараются не оскорбить моего отца. – Он немного поколебался, но добавил: – Или меня.

– И ты не против?

– Я всегда относился к ним по-дружески. В конце концов, это вряд ли их вина, правда? Они не давали обет моей матери.

– Это… довольно просвещенная точка зрения. И, подозреваю, не самая распространенная.

– Верно, – согласился он. – Боюсь, это так.

В нескольких милях от города Бульзикура они нашли, как им показалось, идеальное место для