– Та женщина не была его женой.

Марианна решила, что неправильно его поняла.

– Когда он женился на Ванессе, то делал все возможное, чтобы их брак был счастливым. Вряд ли супруга знала, что его сердце отдано другой. Они были счастливы вместе, хотя брак продлился недолго. Думаю, со временем они бы полюбили друг друга. – Гай пожал плечами, не догадываясь, что его слова раздирали ее сердце, будто когтями.

– А как же та, которую он любил?

– Она была дочерью викария – милой, нежной и совершенно неподходящей для жизни герцогини, даже если бы Син мог на ней жениться. Она выросла в деревне, где служил ее отец, – это место даровал ему герцог Стонтон. Она была нашей ровесницей и участницей наших детских игр, пока нас с Сином не отправили в школу. Но даже тогда, в раннем детстве, все видели, что он ее боготворил. В те времена он был другим, не таким сдержанным. Отец наверняка знал о его увлечении, и Сину пришлось бы побороться, чтобы убедить герцога разрешить ему жениться на дочери викария.

– Вы сказали «даже если бы мог на ней жениться». А почему не мог? Только из-за разницы в их положении? – Она презрительно усмехнулась. – Вряд ли это можно назвать великой любовью, если мнение общества значило для него больше, чем счастье.

– Вы слишком быстро судите о том, чего не понимаете.

– Ну так объясните мне, если, конечно, не считаете, что мой мозг недостаточно развит для понимания всех сложностей светских браков.

Он прищурился, глядя на собеседницу:

– Знаешь, Марианна, такой затаенной обиды на аристократов я никогда не встречал, а ведь мы далеко не все такие, как Стрикленд.

– Я жду, милорд.

– Брат Сина, Роберт, был помолвлен с дочерью барона Шерефорда. Об этом браке договорились, еще когда оба они лежали в колыбели. Когда Роберт умер, это обязательство перешло к Сину.

– Да это просто… готично.

– Называй как хочешь. Не только честь обязывала его жениться на этой женщине. Согласно брачному договору, ему доставался участок земли. Не просто крупный участок, а земля, необходимая для устойчивого процветания деревни Стонтон. Без этого надела деревня вскоре захирела бы и погибла. Стонтон получал доступ к протоке, которая вдохнула бы в ту местность новую жизнь.

– Почему он просто не купил землю?

– Потому что Шерефорд, получивший баронство всего каких-то тридцать лет назад, денег не хотел, у него их и так было много. Он хотел, чтобы его зятем стал герцог. Хотел, чтобы его внук стал следующим Стонтоном. Перед Сином стоял простой, хотя и мучительный выбор: он мог обесчестить свое имя, но обрести счастье, а мог улучшить жизнь множества людей, зависевших от Стонтонов.

Марианна пришла в ужас:

– Что за кошмарный выбор – любовь или порядочность. Счастье двоих или благо для многих.

– Вот именно. И для благородного человека тут вопрос выбора не стоит.

Марианна пришла в бешенство:

– Зачем вы мне это рассказываете?

– Потому что узнал выражение, не сходившее с лица Сина вот уже несколько недель. Точно такое же я видел много лет назад, когда он любил Дженни.

Она вздрогнула: теперь ей стало известно имя женщины, которой посчастливилось обрести любовь герцога, но затем трагически потерять.

– Вы ошибаетесь, он меня не любит.

Марианне отчаянно захотелось, чтобы Гай ей возразил, но он только пожал плечами.

– Не знаю, как далеко все зашло. Но имей в виду – когда он женится, любовницы у него не будет. И он никогда не предпочтет обязательствам собственное счастье.

Марианна уточнила с горькой усмешкой, приправленной слезами:

– А статус любовницы – это все, на что я могу претендовать, верно?

– Ты можешь сколько угодно злиться или насмехаться, но такова реальность. Герцоги не женятся на цирковых артистках. Чем раньше ты покончишь с этим, тем легче будет вам обоим.

Гай произносил все это с болью в голосе.

И внезапно Марианна поняла: он говорит все это не только ей, но и пытается убедить самого себя. В конце концов, Карлайл – наследник герцогства, а любому, кто даст себе труд присмотреться, станет ясно, что он увлечен Сесиль, и это еще мягко сказано.

А что чувствует к нему Сесиль?

Вот это пока непонятно.

Марианна посмотрела на подругу, которая прямо едва ли не с остервенением стирала рубашку Гая, но мыслями, судя по ее лицу, была где-то очень далеко. Думала ли Сесиль о том, что после этого путешествия они с любовником уже никогда не увидятся? Или все-таки склонялась к тому, чтобы принять предложение Карлайла? Марианна не стала спрашивать Гая, относится ли он к тем мужчинам, кто считает незазорным иметь любовницу и после женитьбы, но, судя по газетным публикациям, это было вполне вероятно.

Согласится ли Сесиль играть такую роль в его жизни?

Марианна не хотела даже думать о том, что решила бы сама, окажись она в подобном положении. Разве стать частью жизни герцога хуже, чем быть ему никем? Но если родятся дети… Нет, эту дурацкую мысль следовало немедленно прогнать. Если Стонтон пойдет по стопам отца, это погубит его жизнь. И ее жизнь тоже.

Она вздохнула. От крутившихся в голове путаных мыслей ее затошнило. Бросив выстиранный шейный платок в корзину с чистым бельем, она подумала: его имя Сент-Джон. Сможет ли она хотя бы мысленно его так называть?

Нет, не сможет. Человека с таким именем она не знает. Син со взъерошенной бородой, в видавшей виды одежде, такой заботливый с обычной артисткой цирка заслуживал больше доверия.

А Сент-Джон – это политик, который вершит судьбы страны, герцог, который однажды женится на леди своего круга.

Марианна даже не догадывалась, что плачет, пока слеза не упала на ее обнаженную руку.

– У тебя все хорошо, chérie? – мягко спросила Сесиль, наморщив лоб то ли от тревоги, то ли… от сочувствия.

– Все прекрасно, – выдавила улыбку Марианна. – Просто плеснула водой в глаза.

Только теперь Марианна поняла, в чем Гай здорово ошибся: заканчивать эти отношения – значит рвать по живому.

Слишком поздно.

Глава 27

Сент-Джон никак не мог заснуть. Может потому, что все они слишком много спали, когда добрались сюда. А может потому, что никак не мог забыть, как сегодня выглядела Марианна: в юбке, которую подоткнула во время стирки, обнажив стройные мускулистые ноги.

Он застонал и повернулся на другой бок.

– Да черт бы тебя побрал, – сонно пробормотал Гай. – Иди прогуляйся, или покатайся верхом, или выпей, что ли. – И засунул голову под подушку.

Герцог сунул ноги в ботинки,