– Абсолютно. Восемь фунтов девять унций, и как двекапли воды похож на новорожденного Бенджамина.

– А как Сандра?

– Наверное, не ахти. Пришлось делать кесарево. Но онапоправится. Малыш такая прелесть, Сарри... Вот сама увидишь.

– Так они все-таки оставляют его?

Сара окончательно проснулась.

– Да, – сказал Олли спокойно. Его внезапно охватилатакая щемящая любовь к малышу, какую он и не мечтал испытать в жизни. – Ядумаю, они его оставят.

Теперь, после того как Оливер увидел внука, он не мог несогласиться с Бенджамином.

– Как Бенджамин это перенес?

– Он очень нервничал, но теперь выглядит как гордыйпапаша. Сара, ты обязательно должна его повидать.

Олли был горд за сына, радовался за него, но и беспокоился вто же время.

– Ты старая размазня, Оливер Ватсон. Тебе надо бысамому заиметь побольше детей.

Странно, что она это говорила, но ведь их жизни находилисьтеперь на разных орбитах.

– Да, мне это уже говорили. А ты-то сама как?

– Нормально.

– Глаза о'кей?

– Синяки еще не прошли, но проходят. Передай Бенджаминупривет от меня. Я ему завтра позвоню.

– Береги себя.

У Оливера в голосе снова звучали печальные нотки. Поройразговоры с Сарой причиняли ему боль, как прежде, но все равно он был рад, чтопозвонил. В конце концов, это был и ее внук. Не сообщить ей было нельзя.

– Поздравляю, – улыбнулась Сара в трубку, – дедуля!

– Взаимно. Нас это старит, не находишь?

– Не знаю. Мне так даже нравится.

Положив трубку, Олли принялся ждать появления Бенджамина.Потом он отвез его в Перчес, и впервые за шесть месяцев Бен спал в своейпрежней комнате. Ушел он бунтовщиком, а вернулся отцом.

«Странные вещи происходят на белом свете», – говорил себеОливер, отправляясь спать. Он думал о ребенке, родившемся в эту ночь, и желалему счастливой жизни и более легкого возмужания, чем у его отца. А Бенджамин,засыпая в родной кровати, улыбался своему малышу.

Оливер привез их из больницы в унылую квартиру в Порт-Честере.Никакие доводы не могли их убедить переехать в перчесский дом. Олли подозревал,что Сандра охотно откликнулась бы на это предложение, однако Бенджаминнастаивал, что они справятся сами. Он намеревался позаботиться и о ней, и оребенке. Бен взял двухнедельный отпуск и надеялся, что за это время все встанетна свои места. Но всегда, когда Оливер им звонил, ребенок плакал, а посетив ихчерез неделю, он увидел, что Сандра выглядит ужасно. Под глазами синяки, болине проходили. Бенджамин тоже был не в себе, квартира являла жалкое зрелище.

Еще через четыре дня среди ночи Оливера разбудил телефонныйзвонок. Звонил Бенджамин. Сандру забрали в больницу в связи с инфекцией, и онсам возился с малышом. Говорил, обливаясь слезами. Оливер приехал к нему,упаковал все детские вещи и привез обоих к себе.

– Агнес займется Алексом, а ты для разнообразия хотьчуть-чуть поспишь.

На сей раз Бенджамин не спорил. Он никогда не выглядел такплохо и, казалось, был рад переложить на кого-то груз забот.

На следующий день, вернувшись с работы, Олли завел сБенджамином длинную беседу. Выяснилось, что ребенок непрестанно плачет, Сандравечно недовольна, новую работу найти не удается и концы едва сводятся сконцами. Вдруг все это навалилось на Бена, и он запаниковал. Оливер опятьпожалел, что они решились на ребенка, хотя знал, какой он получился славный.

– Сынок, ты должен это хорошенько обдумать. В самом лиделе это то, чему ты хочешь посвятить жизнь? Сможешь ли ты в самом делесодержать ребенка? И, самое главное, как ты видишь свое будущее? Намерен ли тыдо конца жизни работать мойщиком посуды? А как насчет Сандры?

Все эти вопросы беспокоили парня не один месяц, а теперьпридавили его. Он признался отцу, что больше уже не любит Сандру, а если илюбил ее вообще, то очень недолго, что мысль провести с ней остаток жизни егоудручает. Но теперь у него ребенок, и он любит его.

– Пап, это мой ребенок. Я не могу его бросить. Я не могбы так поступить с ним или с самим собой. Но, по-моему, с ней я больше жить немогу... Однако, если я оставлю ее, мне придется оставить с ней Алекса.

У Бенджамина были большие сомнения относительно способностиСандры растить ребенка. Она не обнаруживала материнских чувств, которые, как оннадеялся, у нее появятся. Как и прежде, она думала только о себе, а не оребенке.

– Почему бы тебе не дать ей шанс самой встать на ноги?Может, тебе стоит подумать о том, чтобы содержать ее без совместногопроживания?

Но как бы он мог это делать? Работая мойщиком посуды? Илизаправщиком?

– Я сделаю все, что в моих силах, чтобы тебе помочь.Отдохни пару дней и соберись с мыслями.

Бенджамин последовал совету отца, но в итоге чувствоответственности пересилило. Сандра вышла из больницы, Бену сделалось ее жаль,он забрал ребенка и вернулся. У Агги сердце разрывалось от того, что приходитсярасстаться с малышом, Оливер ощущал примерно то же, видя, что Бенджамин сновапоступает неправильно. Его просто коробило при мысли, что сын, следуя взятым насебя обязательствам, опять будет жить в той жуткой квартире, с ребенком иСандрой. Олли непременно хотел вручить Бену пять тысяч долларов, а тот ни зачто не желал их брать.

– Ну тогда считай, что я тебе даю в долг. Я несобираюсь позволить тебе голодать. Прояви ты разум, ради Бога.

Наконец Бенджамин смягчился, пообещав вернуть деньги припервой возможности.

Новые сложности появились двумя неделями позже. Генеральныйдиректор фирмы, в которой работал Оливер, вызвал его и сделал совершеннонеожиданное предложение. Директор лос-анджелесского филиала заболел раком, черезнеделю должен был уйти на инвалидность, и кого-то надо было назначить на егоместо. Более того, они собирались расширить филиал, «уравновесить», как былосказано, его с нью-йоркской штаб-квартирой, чтобы иметь лучший контакт стелеиндустрией и заполучить крупных, солидных клиентов на западном побережье.Председатель правления решил, что Оливер – самая лучшая кандидатура дляруководства калифорнийским бюро.

– Бог ты мой... но я же не могу... Здесь у меня дом,дети ходят в школу... Я не могу так просто вырвать их с корнем и переехать затри тысячи миль отсюда.

Кроме того, был Бенджамин с его проблемами, с ребенком. Оллине мог махнуть на него рукой, как махнула на них всех Сара год назад.

– Я должен это обдумать.

Но, учитывая солидное увеличение жалованья, условия иучастие в прибыли, только сумасшедший мог бы отказаться от такого предложения,и Оливер это понимал.