– Хорошо, вези ее ко мне домой, там дети. Здесь ведь неоставить.

Обрадованная Рита, забыв сказать «спасибо», ринулась кдвери, волоча за собой хныкающую Алису.

– А дальше что? – поторопила я Зою. Та наморщила нос:

– Ничего! Сменилась я в десять, до дома добралась к полудню,Милена сказала, что около одиннадцати Рита приехала и забрала девочку. Дочкаеще поинтересовалась: «Вы куда?» А Ритка ответила: «К матери ее сейчас отвезу».

На улице вовсю бушевала зима. Было темно, холодно и влажно.Такое ощущение, что на дворе не ноябрь, а Крещение или ветреный февраль. Погодапрямо сошла с ума. Осенью морозит, а перед Новым годом пойдет дождь. Наверное,человек, без устали совершенствующий технику, нарушил что-то… Хотя, когда мненачинают говорить про резко изменившиеся погодные условия, про то, что зима раньшебыла зимой, я всегда вспоминаю А.С. Пушкина: «В тот год осенняя погода стояладолго на дворе, зимы ждала, ждала природа, снег выпал только в январе, натретье в ночь».

Меня эти стихи утешают, значит, и нашим предкам казалось,что погода портится, и вовсе не научно-технический прогресс тому виной.

Не успела я войти домой и дошлепать до ванной, как на меняналетел Ленинид.

– Все носишься неизвестно где! Изождался весь!

– Я тебе нужна?

– Иди кухню мой!

Я заткнула раковину пробкой, надо постирать колготки, а тозавтра не в чем идти, и ответила Лениниду:

– Зачем? У нас полный порядок!

– Вниз ступай, к Маринке, там прибраться требуется.

– Еще чего! – возмутилась я. – Это еще с какой стати!

– Так все, – гордо пояснил папенька, – закончили ремонтик.

– Уже?!

– Делов-то! Проводку проложить, потолок побелить да обоинашлепать. Осталось лишь полы в порядок привести, иди мой кухню.

– И не подумаю!

– Вилка, – грозно заявил папенька, – я не могу начать паркетделать, пока в кухне грязь.

– Вот Маринка с бабой Клавой из гостей вернутся и отмоютсами. Кстати, обещали только на три дня отъехать, а уже неделя прошла. Нет! Нехочу и не буду у них убирать!

– Тьфу, – обозлился Ленинид, – между прочим, я с работыотпросился только до пятницы, могу не успеть.

– Нет, я не поломойка для Маринки!

– Не спорьте, – улыбнулась Томочка, – ты, Ленинид, отстаньот Вилки, она целый день бегает и очень устает. Где ведро с тряпками? Внизу?

Я посмотрела на Тамарочку. Бледная, с синяками под глазамиот недосыпания, подруга готова была грудью лечь на амбразуру, избавив меня отхлопот. Стало стыдно.

– Иди лучше посмотри телик, – буркнула я, – небось Никиткаопять всю ночь проплачет, сама уберу!

Кухня сверкала. Ленинид с приятелем постарались на славу.Потолок радовал белизной, стены нежно-розовыми обоями, в углу ждал своего часасвернутый в трубку новый линолеум. Собственно говоря, работы тут было немного.Протереть кафель, окно, привести в порядок кухонные шкафчики с плитой и вымытьпол. Я, ворча, принялась за работу.

– Вот ни за что не стану лезть внутрь шкафов и эти пятнажира отскребать не буду! Маринка с бабой Клавой в жуткой грязи живут! Смоютолько капли от побелки.

– И то верно, – сжалился надо мной Ленинид. Я приняласьорудовать тряпкой, добралась до плиты и удивилась:

– Она новая?

– Да, – гордо сообщил папенька, – только что поставил.

– Это с какой стати? – закричала я. – Чем же вода, хлынувшаяс потолка, могла повредить железной плите? Ну Маринка, вот пройда! Нерастерялась! Все поменять решила! Ты где деньги взял? Ни фига себе! «Индезит».Да она жутких тысяч стоит.

– Не бери в голову, – хихикнул Ленинид, – даром досталась.

– Врешь!

– Эх, доча, – укоризненно покачал головой папашка, – неласковая ты с отцом, даже грубая! У нас Вовка Рогов сына женил, да так удачно!На богатой! Жуткими деньжищами его сват ворочает!

– При чем тут плита!!! – взорвалась я. – Вовка Рогов,сыночек его, свадьба… Нечего мне мозги пудрить! Где деньги на «Индезит» взял?

– Вечно ты торопишься, – вздохнул папашка, – не дослушалаведь! Вовкиному сыну с женой ее родители квартиру к бракосочетанию подарили.Там этот «Индезит» стоял, только девчонка визг подняла, ремонт захотела итехнику всю от «Бош». Ну и поволокли плиту, совсем, между прочим, новую, напомойку. А Вовке жаль стало, он «Индезит» в гараж прибрал, на всякий случай! Якак на Маринкину «Электу» глянул, прям расстроился. Черная вся, две конфорки неработают. Как она, думаю, на ней готовит? Легче на костре суп сварить! Ну изабрал у Вовки «Индезит», за две бутылки! Жалко бабу! Одна, с дитем, безмужика!

Я яростно размахивала шваброй. Жалко бабу! Кругом все такиедобрые, одна Вилка злая. Мне ничуть, ну ни капельки не хочется помогатьМаринке. Она отвратительная мать, ленивая грязнуля…

– Ну доча, – примирительно забубнил Ленинид, – не дуйся,давай чайку сгоношим! Поставь-ка чайник.

Я схватила монстра, бывшего когда-то красным, а теперьпревратившегося в черное, закопченное чудовище, и отвернула кран с холоднойводой. Эх, не зря от Маринки Рымниной убегают все мужики. Поглядят на грязнуюквартиру, попробуют отвратительную еду и хватают ноги в руки. Уж пусть простятменя лица противоположного пола, но они ближе к животному миру, чем мы,женщины. Любого парня можно приручить, как мартышку, путем нажатия наестественные потребности: вкусный ужин, чистая постель, любовь да ласка. Иупаси вас бог начать критиковать избранника, мигом окажетесь за бортом семейнойлодки. Вот мы, женщины, готовы терпеть неудобства, но мужчины нет.