– Очень трогательно. Вы расстались?

– Конечно. То есть мы просто перестали жить вместе. Яотдал ей перстень, и мы перестали жить вместе.

– Потому что она намного старше тебя?

– Она на двадцать пять лет старше меня, – с вызовомсказал Олег, – но это не имело никакого значения. Я прожил бы с ней всю жизнь,я бы даже вынимал ее серебро из пепельниц с окурками… Она просто не нашла вомне того, чего искала.

– Чего же?

– Человека, с которым можно перестать притворяться бытьсильной. Я не потянул. Я ушел, когда больше всего любил ее… Зачем я тебе всеэто рассказываю?

– Не знаю. Просто хочешь рассказать, вот и все.

– Нет, – он с вызовом посмотрел на меня. – Нет, непотому… Просто я хочу, чтобы ты знала, что есть вещи, которые делаютбессмысленным ваше гнусное ремесло. Только они останутся, и больше ничего. Оттого, что вы сделаете меня убийцей, и еще сто, двести, триста человек сделаетеубийцами, ничего не изменится. Вы никому ничего не докажете. Вы подохнете, и яподохну вместе с вами, потому что согласился на ваши условия, а Марго все равноостанется… Я не видел ее два месяца, а теперь думаю, что не увижу никогда.

Олег сжался в комок и закрыл лицо руками:

– Я ненавижу себя… Ненавижу – за то, что позволил вамсебя сломать. За то, что больше всего мне хочется выжить. Любой ценой… Воттакая я продажная шкура. Марго бы никогда не позволила манипулировать собой.Она бы лучше умерла. Гордая, как Мария Стюарт… Ненавижу себя.

– Ну, успокойся. Послезавтра в Париже уже ничто небудет важным. Ты как-нибудь договоришься с собой. Все договариваются. Идиспать. – Выслушивать все это невозможно, еще несколько секунд, и я разрыдаюсь.– Дать тебе сигарет?

– Не нужно. Ты права. Все с собой договариваются.Прости, что побеспокоил. До завтра.

Он уходит, оставляя меня одну.

* * *

…Сидя в машине недалеко от дома «влиятельного человечишки»Валентина Константиновича Кожинова (именно так зовут потенциальную жертву),капитан дает нам последние инструкции.

– Олег, сейчас ты пересядешь в то такси, видишь? Внескольких десятках метров от нашей машины действительно стоит невинного вида«Волга» с уже позабытыми шашечками на крыше.

– Доедешь до места как белый человек. Там тебя ужеждут. Приглашение с тобой, актерами занимается администратор. Никаких проблембыть не должно, все это интеллектуальное кабаре – люди известные, засвеченные иорденоносные, так что охрана осматривать тебя не будет. Тем более что самименинник изъявил желание видеть тебя в программе. Под тебя ему будет особенноприятно мясо с вертела жрать, – подпускает шпильку капитан, – цени. Дальше вседелаешь как обычно. Реквизит в порядке, с ним никаких проблем быть не должно. Впушке три патрона, больше все равно не успеешь, выпустишь все, расстояние такое,что не промажешь. И не вздумай козлить, я тебя и там достану. Поменьшеконтактов с балеринками, у них там тоже вставной номер, что-то типа па-де-дедля высокопоставленных членов. Ты понял?

– Да, – актер не смотрит ни на меня, ни на Лапицкого.

– И никаких импровизаций. Все четко по плану. Еслиоблажаешься, начнешь хитрожопые комбинации строить, чтобы зад свой прикрыть исухим из воды выйти, – я тебя из-под земли достану. Ты понял?

Олег брезгливо морщится, открывает дверцу и выскакивает измашины. Я вижу, как он садится в такси и машина плавно трогается с места.Капитан провожает ее равнодушным взглядом и поворачивается ко мне.

– Ну, девочка, ты готова?

Конечно, я готова. Я киваю, мне не хочется говорить скапитаном.

– Значица, так: до места доберешься на своих двоих, какчестная безработная труженица. Здесь рядом. Тебя проводят.

– Кто?

– Серьезные люди. Думаю, тебя предупреждать не стоит:шаг влево, шаг вправо – расстрел. Шучу. Но мои ребята шутить не будут, учти.Зайдешь с тыла, там, где вся ваша братия официантская сшивается. К вамприставлена туша, зовут Герберт Рафаилович. Найдешь его, скажешь, что ты ЛенаРябовичева, которая вместо Марины. Вопросов быть не должно. Включишься вобслугу, займешься непосредственно своим скорбным делом, за юнцом присматривай…Хотя нет, там будет кому присмотреть. Возле кухни есть подсобка, ты знаешь,такая же, как у нас в доме. Отделана кирпичом. Вынимаешь кирпич, слева, второйот двери, на уровне твоего плеча. Также, как…

– Я знаю, – весь прошлый день, в особняке Лапицкого, я доводиладо автоматизма это движение: вынуть кирпич, слева, второй от двери, на уровнеплеча.

– Я знаю, что ты знаешь. Повторяю на всякий случай. Тампушка. Дальше действуешь, как договаривались. Пушку в официантскую наколку, всеэто хозяйство маскируешь подносом. Потом занимаешь позицию, которуюотрабатывали. Как только он сжирает предпоследний шоколадный пистолет, будьготова. Пушку тем же макаром на то же место. У выхода тебя будут ждать. Вопросыесть?

– У него действительно нет шанса? – тщательно подбираяслова, спросила я.

– У кого? У нашего человечишки?

– У Олега?

– Не хочу тебя огорчать, – капитан смотрел прямо передсобой, – но чем черт не шутит, шанс для баловней судьбы всегда есть…

* * *

…С Гербертом Рафаиловичем, толстым обходительным армянином,все прошло гладко: неизвестная мне Марина, видимо, дала мне самые лестныехарактеристики. Благодушный, почти опереточный армянин внимательно осмотрелменя, ущипнул за задницу и, кажется, остался доволен.

– Нэ знал, что у нашей Марины такая очаровательная подружка.Попрошу ее, чтобы болэла почаще. Вы как добирались сюда?

Действительно, как я добиралась сюда?

– Пешком, – брякнула я.

– Я вас отвезу домой, когда закончим мероприятие. Невозражаете?

– Буду признательна, – я нацепила на лицо самуюсладострастную из своих улыбок, оказывается, и такие имелись в моем арсенале. Ипохоже, действовали безотказно. Герберт Рафаилович был сражен наповал.

Капитан не соврал – особняки действительно были близнецами.Я настолько не могла отделаться от мысли, что все время искала глазами нетолько Виталика, постоянного спутника моего затворничества, но и самогокапитана Лапицкого. Впрочем, когда стали появляться гости, сам дом напрочьвылетел у меня из головы. Должно быть, я была не очень хорошей официанткой, вовсяком случае, мне не хватало подобострастного изящества, чтобы разносить ирасставлять по столам приборы.

Введенная в заблуждение россказнями капитана, я ожидалаувидеть нечто вроде воровской сходки, своеобразной малины со всеми ееатрибутами, но просчиталась. Люди, собравшиеся на чествование, были удивительнореспектабельны: смокинги, упругие, поддерживающие шеи воротнички рубашек,терпкие запахи дорогих одеколонов, сталкивающиеся в воздухе; обилиедрагоценностей, от которого рябило в глазах, – этим грешили молодые спутницыреспектабельной публики. В этих женщинах даже при желании нельзя было найтиникакого изъяна – такими красивыми могут быть только любовницы, которымпокупают квартиры в центре и обставляют их изысканной мебелью. Карманныедевочки откровенно скучали в обществе своих спутников – те разговаривали толькодруг с другом, на ходу отвечая на звонки сотовых телефонов и решая, казалосьбы, глобальные проблемы.