– Сейчас. Сейчас я открою.

Он повернулся ко мне и жарко прошептал:

– Это Марго. Не хочу, чтобы она видела тебя здесь.

– Вы же расстались…

– Все равно не хочу. Спрячься куда-нибудь. – Он обшарилглазами комнату и наткнулся на шкаф с зеркальными купейными створками. – Давайсюда.

– Не будь кретином, не уподобляйся героям анекдотов, –так же шепотом ответила я, – у нас же не адюльтер, а серьезная работа.

– Если ты не заткнешься и не сделаешь, что я говорю, япристрелю тебя из казенного пистолета. Я это сделаю, клянусь, вы из меня всевнутренности вытянули…

– Пожалуй, сделаешь, – рассудительно сказала я иполезла в шкаф, хорошо пахнущий отсутствием вещей.

– Сиди и не вякай, – напутствовал меня Олег. Я слышала,как он сказал в коридор:

– Здесь не заперто. Входи.

– Я, как всегда, ломлюсь в открытые двери, – голосженщины, Марго, – а это была Марго, – низкий, глубокий, завораживающий, былзнаком мне и заставил сердце биться сильнее.

Я знала, знала этот голос!

– Ну, здравствуй, мальчик! Рада тебя видеть.

– Ты… Что ты здесь делаешь? Тебя тоже пригласили? –Олег был немного смущен, даже его обычно великолепный тембр потускнел отсмущения.

– В некотором роде, – веселилась Марго. – Что-то тыневажно выглядишь. Измучила тебя твоя солисточка?

– Какая солисточка?

– Ну, француженка. Французский «Новый балет», так,кажется, называется сия богадельня? Ты ведь был в Париже? Я читала. Видишь,старушка Марго собирает публикации о своем мальчике, как престарелаяпровинциальная двоюродная тетка.

– Нет у меня никакой солисточки, – он попытался уйти отответа.

– Не ври мне, мальчик. Мы ведь друзья, да?

– Мы друзья, – с горечью сказал Олег, – мы всего лишьдрузья…

– Вот видишь, мы друзья, но, когда ты начинаешь вратьмне, мы снова становимся любовниками.

– Да? Тогда я буду врать тебе всегда.

– Не нужно. Я хочу кое-что сказать тебе… Я должна была,обязана посмотреть на нее. Рискуя вывалиться из шкафа, я потянула дверцу всторону и в узкую щель увидела часть комнаты, Олега и женщину, которую онназывал Марго.

Конечно же, я помнила ее. Я ничего не помнила о себе, я непомнила, при каких обстоятельствах видела это лицо, должно быть, в каком-нибудьзаплеванном кинотеатре моей прошлой жизни, но я хорошо знала эту гордую посадкуголовы, тяжелые седеющие волосы, которые ей даже в голову не пришлозакрашивать, резкие складки у рта, придающие ей неизъяснимую прелесть,выразительные резко очерченные губы и властные глаза.

– «Кое-что» – это что? – спросил Олег, близость Маргокак будто бы парализовала его.

– Ты все-таки неважно выглядишь. Ты неважно выглядишь,а я счастлива. Неприлично счастлива.

– Разве можно быть неприлично счастливым?

– Можно… Можно. Теперь все можно, мальчик.

– Неужели?

– Ты когда-нибудь видел свою старушку такой?

– Такой молодой?

– Нет.

– Такой красивой?

– Нет.

– Такой неприлично счастливой? – наконец решился Олег.

– Да, да, да, – она засмеялась грудным смехом, какбудто в комнате зазвенела тысяча колокольчиков. – Да! Я прожила целую жизнь, ноон стоил того, чтобы прожить целую жизнь и только сейчас прийти к нему. Когда ябыла молодой киношной потаскушкой, я наверняка не оценила бы его… Я бы просто прошламимо, Господи, какой ужас, я и сейчас могла пройти мимо… Я чувствую себядевчонкой.

– А ты и есть девчонка. Тебе не дашь больше двадцати.

– Начал врать, мальчик?

– Я действительно так думаю.

– Мне сорок девять. Мне всегда будет сорок девять»,потому что в сорок девять я встретила его. Ты понимаешь?

– Нет.

– Что там, у Гете, насчет мгновения, ну-ка!

– «Свистят они, как пули у виска, мгновения, мгновения,мгновения», – с выражением произнес Олег, к нему на секунду вернуласьбеззаботность сцены.

– Дурачок!

– Конечно, именно за это ты меня любила. Я смотрела вовсе глаза, я чуть не вывалилась из шкафа, когда Марго ласково коснулась губамизагримированного подбородка Фигаро.

– Нет, нет… Я не любила. Мне казалось, что я любила.Мне казалось, что я любила: и тебя, и всех остальных. Но я люблю только его.

– Правда момента. Правда здесь и сейчас, –глубокомысленно произнес он. – Ты всегда так говорила о любви. Завтра тыоткажешься от своих слов.

– Торжественно клянусь тебе. Я не откажусь. Я сегоднятебя с ним познакомлю. Он тебе обязательно понравится. Он не может непонравиться. Это тот самый человек, которого я искала всю жизнь.

– Человек, с которым можно перестать быть сильной? Накоторого можно опереться и закрыть глаза?

– Именно, именно, именно! – Она взяла руку Олега ипокрыла ее быстрыми поцелуями. – Ты дивный. Ты тоже должен ему понравиться.

– Горю желанием.

– Я выхожу замуж!

– Ты?! Ты же никогда не была замужем. Тебе даже вголову это не приходило.

– Сама себе удивляюсь! Нет, вру. Не удивляюсь. Этосамое естественное, что может быть. Он сильный, он привык за все отвечать.Ладно, я побежала.

– ..и ревнивый, как Отелло, к тому же?

– Нет, Отелло будешь играть ты, когда тебе надоесткостюм Фигаро. Я просто соскучилась по нему. Вот что, мальчик, послевыступления подойди к нашему столику, очень тебя прошу. Ты сразу нас увидишь.Хорошо?

– Хорошо.

– Ну все! Удачи тебе. Я тобой горжусь.

– Я люблю тебя.

– А я люблю его, мальчик. Я просто жить без него немогу. Я умру без него. Ты знаешь, что это такое?..

– Никогда тебя такой не видел. Марго.

– Я и сама себя такой не видела. Я жду. Мы ждем. Онаеще раз поцеловала Олега и выскользнула из комнаты. Олег двинулся было за ней,но вовремя остановился, вернулся к зеркалу и сел перед ним. Он, казалось, забылобо мне. Я тихонько отодвинула дверь и виновато появилась у него за спиной. Онувидел мое отражение в зеркале, но никак на него не отреагировал.

– Прости, – виновато сказала я.

– А-а, это ты? Ты все слышала?

– Да. Прости.

– Это и есть Марго. Моя Марго. Правда, оназамечательная? – Он как будто искал у меня поддержки, совсем позабыв, чтоненавидит меня.