– Очень возможно, что от перенесенных злоключений Савентус ив самом деле отчасти повредился в рассудке, – признал Вальзер. – Но егосвидетельство отнюдь не бредни. Для гейдельбергских профессоров прошлогостолетия Московия была сказочной страной, я же теперь знаю точно, что пасторписал про обычаи московитов правду. Нет никаких сомнений в том, что Савентусдействительно жил в Кремле и встречался с грозным царем Иваном. А если пасторстоль точен во второстепенных подробностях, зачем бы ему выдумывать небылицы оФилософском Камне?

Аптекарь взглянул на капитана поверх очков и взмахнулмаленьким напильничком, которым обтачивал кусок белой кости – должно быть, тогосамого магического бивня единорога.

– Так может быть, именно в этом и проявилось сумасшествиепастора? В фантазиях про Либерею?

– Нет, не может. Прочитав записки, я стал собирать сведенияо византийской императорской библиотеке и обнаружил, что и тут Савентус ничегоне выдумывает. Либерея действительно попала в Москву. А позднее, когда подороге в Россию я сделал остановку в Дерпте, я видел список Либереи,составленный неким пастором Веттерманом – еще одним ливонцем, которому царьИван показывал свои книжные сокровища. «Математика» Замолея значится и вВеттермановом перечне.

– Это меняет дело, – медленно проговорил Корнелиус. –Значит, сомнений нет?

– Ни малейших. – Рука Вальзера мерно водила поверхверстачка, извлекая тонкие, скрежещущие звуки. – Я полагаю, что после бегстваСавентуса русский царь не смог отыскать в Москве человека достаточно ученого ипроницательного, чтобы не только прочесть, но и расшифровать арамейскиеписьмена. Савентус пишет, что древний автор применил некую тайнопись, понятькоторую способен только опытный мастер алхимии. Известно, что в поздние годыцарствования Иван любил беседовать с книжниками, и для некоторых из них этоочень скверно кончалось. А потом тиран сошел с ума. Вел затворническую жизнь,прорыл под своими дворцами в Кремле и Александровой слободе множество подземныхходов, всё прятал сокровища от подлинных и вымышленных врагов. В одном из такихтайников спрятал он и Либерею никто не ведает, где именно. Царь скончался водночасье, за игрой в шахматы. Свои тайны наследнику открыть не успел.

– Так где же искать эти сундуки?

– Здесь, в Москве, – уверенно заявил Вальзер, рассматриваявыточенный двузубец. – Восьмой год я живу поисками Либереи. Завербовался вРоссию, а потом изучил язык и принял православную веру, чтобы беспрепятственночитать столбцовые книги в царских архивах. У меня имеются знакомцы чуть не вовсех приказах. Одних я лечил, других угощал, третьим делал подарки. И воттеперь я близок к разгадке, очень близок. Скоро книга Замолея будет моей!

– В самом деле?! – вскричал Корнелиус. Аптекарь вновьсклонился над верстачком.

– Да. Недавно в старой писцовой книге приказа Государевыхмастерских палат я наткнулся на запись от 7072 года о том, что водовзводных делмастеру Семену Рыжову ведено изготовить свинцовые доски, дабы покрыть ими, апосле запаять полы, стены и свод некоего подвала, «а какого, сказано вдокументе, то ведомо лишь великому государю». Представляете?!

Фон Дорн подумал, пожал плечами.

– Мало ли что это могло быть?

– Нет, мой славный друг, запаянные свинцовые стены и сводынужны для бережения от влаги – чтоб не отсырели книги. И время совпадает:Савентус бежал из Москвы как раз осенью 1564 года – по московскомулетоисчислению 7072-го! Это и был тайник для Либереи, я уверен.

– А где он находится, этот тайник, вы знаете? Вальзерподошел к капитану.

– Кажется, знаю. Осталось кое-что уточнить. Еще чуть-чуть, иразгадка будет у меня в руках… Пожалуйста, откройте рот.

Но рот Корнелиус открыл не сразу. Посмотрел в прищуренныеглаза аптекаря и задал такой вопрос:

– Если чуть-чуть, то зачем я вам нужен? Почему вы решилипосвятить меня в вашу тайну? Вы не боитесь, что я захочу завладеть всем золотомвселенной один, без вас?

– Боюсь, – кротко вздохнул Адам Вальзер. Если откровенно, тоочень боюсь. Но на свете так много страшного, что приходится выбирать – чего тыбоишься больше, а чего меньше. Да и потом, к чему вам книга Замолея без меня?Вы не сможете ее прочесть, и сложнейших химических метаморфоз без меня вам непроизвести. Мы с вами нужны друг другу, господин фон Дорн, а взаимнаяпотребность – крепчайший из всех строительных растворов, на которых толькоможет быть возведено здание любви и дружбы. Я не могу более обходиться безнадежного защитника и помощника. Особенно теперь, когда Таисий увидел меня вдоме у боярина Матфеева.

Корнелиус, уже разинувший было рот во всю ширину, сновасомкнул губы.

– Почему?

– Грек умен, он наверняка догадался, зачем я проник в домгосподина канцлера. Я упросил своего начальника по Аптекарскому приказувице-министра Голосова раздобыть для меня приглашение к боярину. Матфеев самыймогущественный человек во всей Московии и к тому же слывет любителем книжныхредкостей. Я понял, что в одиночку Либерею не добуду, другое дело – с такимвысоким покровителем. На этот шаг я решился после мучительных сомнений, ноиного выхода, как мне казалось, не существует – ведь я еще не имел счастьявстретиться с вами. Я рассуждал так: всем известно, что герр Артамон Сергеевич– человек просвещенный и честный. Он, конечно, заберет библиотеку себе, но, покрайней мере, щедро наградит меня. Скажем, если я попрошу из всей Либереиодин-единственный трактат по математике, вряд ли добрый боярин откажет мне втакой малости… Вот зачем я явился на этот новогодний прием: присмотреться кМатфееву, составить о нем собственное суждение, а там, улучив момент, испроситьу его превосходительства приватной аудиенции для некоего наиважнейшего дела.Мог ли я предвидеть, что встречу там этого проклятого Таисия? Митрополитотлично знает, что я не из числа лизоблюдов, что обивают пороги вельмож радикорыстолюбия или суетного тщеславия. Он несомненно догадался, что в лицеканцлера я надеюсь обрести покровителя. Потому-то подлый грек и велел своемухашишину меня похитить, допросить, а затем, конечно же, и убить.

Корнелиус нетерпеливо затряс рукой, давая понять, что у негоесть множество вопросов.

– Тихо, герр капитан, сейчас самый тонкий момент – язакрепляю ваши новые зубы… Но всё к лучшему. Теперь мне не нужен Матфеев.Вполне достаточно и капитана фон Дорна. Мы заранее договоримся с вами, какподелить Либерею. Вы ведь не станете забирать себе книгу Замолея? Зачем онавам? Если хотите, я отдам вам ее оклад из лалов. Там, в сундуках, много идругих книг в драгоценных обложках – все они тоже ваши. С такой добычей выстанете одним из богатейших людей Европы. Мне же отдайте только папирус, ладно?