«Просто у меня давно не было мужчины, – находила себеоправдание Ирка. – А он единственный мужчина, с которым я в последнеевремя общаюсь».

Но все же в своих фантазиях дальше «обнаженки» она незаходила, а когда грешные мысли начинали воровато вкрадываться в сознание,гнала их прочь. Не до этого нынче!

На встречу с Найком Броневым Ирка отправилась на следующийдень. Мила сделала ей прическу, макияж. Помогла одеться (Ирка так нервничала,что никак не могла попасть больной ногой в штанину стильных брюк), насильнонакормила завтраком и посадила в свою машину, которую одолжила подруге вместе сшофером.

В десять утра Ирка вошла в штаб партии «Сила слабых».

Ника ее не узнал. Как и она его. Лидер дежурно ей улыбался,Ирка ошарашенно на него пялилась через затемненные стекла очков и все искалахотя бы одну знакомую черту. От прежнего Ники ничего не осталось! Ниженственности, ни жеманности, ни чудаковатости. Ни пухлости щек, ни мягкостиулыбки. Даже его невозможные глаза изменились: было синее небо – появиласьхолодная сталь металла.

– Найк? – вопросительно бросила Ирка, котораярешила, что бывший дизайнер узнал ее, и просто хотела уточнить, как Ника хотелбы, чтоб к нему обращались: по-новому или по-старому.

– Можно Броня, меня все так зовут, – ответил тот.Ника, одетый в черную футболку, того же цвета джинсы и доходящие до коленшнурованные ботинки, забрался с ногами на стол и, сев по-турецки, приветливоспросил: – А вас как зовут?

– Не узнал? – поразилась Ирка.

– Простите… – Собеседник едва заметносощурился. – Где-то встречались, да?

Ирка сняла очки и в упор посмотрела на Нику.

– Ирка? – неуверенно проговорил он. – Ты?

Посетительница молча кивнула.

– Черт возьми! – вскричал Ника и, спрыгнув состола, кинулся к Ирке обниматься. Радость его казалась совершенно искренней.Но, когда объятия разжались, он сконфуженно забормотал: – Ты прости, чтоне писал. Я не забыл о тебе, просто мне было ни до чего…

– Ничего, Ника, я и не ждала, – немного покривиладушой Ирка. – Знала, тебе не до этого…

– Мне на самом деле не до этого было, – подхватилее мысль он. – Сначала в Питер поехал, там пожил, потом в Лондон. Думалобстановку сменить, отвлечься, но не смог там, вернулся…

Он торопливо пересказывал ей свою историю, но излагал лишьфакты, не имея сил ворошить в себе те эмоции, которые когда-то пережил.

Вот говорят – время лечит, Ника слышал это от многих. Но нанего лекарство не действовало. Лешка погиб, время шло, а боль не утихала. Никапытался отвлекаться: менял города, менял жизнь, занятия, друзей, любовников.Пробовал топить горе в вине. Все зря! Ника уже стал подумывать о самоубийстве.Но неожиданно пришло спасение.

Он тогда возвращался домой из кабака, хмельной и жутконесчастный. В какой-то подворотне к нему привязались два молодых крепыша сбритыми головами. Они глумливо хихикали, грязно ругались и толкали пьяненькогопедика, забавляя себя издевательствами и распаляя для последующей над нимрасправы. Ника безучастно сносил оскорбления, давал себя трепать, но вдруг вего голове как будто что-то взорвалось. Волна ненависти затопила мозг! Никастрашно закричал, схватил одного из своих мучителей за уши, а зубами вцепился вего нос. Когда парень взвыл от боли, будущий Броня отшвырнул его от себя,развернулся ко второму и приготовился проделать то же с ним, но «скин» врезалему в челюсть. Потом, когда Ника упал, пнул под дых. И в плечо! И в грудь! Раньшеот таких ударов Ника бы уже отключился, но теперь ненависть придала ему сил исмелости. Он дотянулся до валяющейся на асфальте ржавой трубы, схватил ее иврезал своим орудием «скину» по коленной чашечке.

Что последовало за этим, Ника не очень хорошо запомнил. Онорал, матерился, но не слышал себя, беспорядочно размахивал трубой, а передглазами все плыло. Когда голос сел, а пелена спала, Ника увидел, что бритыепареньки лежат возле его ног, истекая кровью.

На крик и звуки драки среагировали жильцы – вызвали милицию.Наряд приехал оперативно. Драчуна забрали в «обезьянник», пареньков увезли вбольницу. И если бы в той ситуации Ника спасовал, сидел бы сейчас в тюрьме. Нов нем вдруг проснулся борец. Воспользовавшись своими связями в телевизионных ижурналистских кругах, Ника раздул из обыденной для Москвы драки такую громкуюисторию, что ее обсуждала вся страна. Как же, впервые голубой дал отпорскинхедам! И ведь мало того, что отпор дал – отбился от них! И пусть они елевыжили, а ему грозит срок, другим неповадно будет, а голубого отстоим…

И отстояли ведь! Правозащитные организации оказалиюридическую помочь: братья-геи устроили манифестацию (больше напоминающую парадсекс-меньшинств), чем привлекли к проблеме внимание зарубежной прессы; простыеобыватели, нашедшие ситуацию забавной, закидали секретариат Генеральногопрокурора письмами в поддержку Ника. В итоге Нике дали всего два года условно.Он тут же подал на апелляцию, после чего организовал политическое движение«Сила слабых», возглавил его, взял псевдоним и записался в «качалку».

И вот тогда Ника понял, что лучшее лекарство – не время, аборьба. В том числе с лишними килограммами. По мере того как созданная импартия набирала силу, а тело приобретало мускулистость, боль медленно, но верноотступала. Естественно, она не ушла совсем, но не терзала уже так, а лишьиногда покалывала. Как сейчас, например. При взгляде на Ирку, Лешину сестру,которая с возрастом стала очень на брата похожа (или это из-за ее нового цветаволос? У него такие же были…), Нике хотелось плакать. Нике хотелось, а Броня непозволял!

И чтобы не дать слюнявому пидорку вернуться, сейчас Найкбыстро свернул свой рассказ и перевел разговор на другую тему:

– Что с ногой? – поинтересовался он, кивнув наИркину трость с набалдашником из слоновой кости.

– Каталась на лошади, – быстросориентировалась Ирка, – неудачно упала. Скакун попался молодой,норовистый… – И добавила небрежно: – Купила по случаю.

– Я смотрю, ты не бедствуешь, – с уважениемпротянул он, окинув Ирку оценивающим взглядом.

– Не жалуюсь, – скупо улыбнулась она.

Ника подавил в себе желание задать вопрос, откуда увчерашней зэчки деньги на цацки, дорогие шмотки и на породистых скакунов, ивместо этого спросил участливо:

– Как Леля?

– Потихоньку, – ответила Ирка и тут же перешла кделу: – Ника… ой, прости, Броня…

– Называй меня как тебе удобнее…

– Хорошо, тогда по старинке, ладно? – Собеседник сулыбкой кивнул. – Так вот, Ника, я пришла к тебе не только, чтобыповидаться…

Ирка собралась уже выдать заготовленную байку о своемжелании оказать спонсорскую поддержку партии «Сила слабых» в размере пятидесятитысяч долларов, но Ника вдруг перебил ее: