— Список всех основных вкладчиков в последнююизбирательную кампанию президента.

— Это не трудно. Я смогу заполучить егосегодня во второй половине дня.

— Сделайте это, а я позвоню вам утром.

— О’кей. У вас есть копия дела?

Она заколебалась.

— Нет, но я его помню.

— И вы знаете, кто совершил убийства?

— Да, и как только я скажу вам, ваше имяокажется в их списке смертников.

— Скажите это сейчас.

— Давайте не будем торопиться. Я позвоню вамзавтра.

Грантэм еще некоторое время прислушивался, азатем положил трубку. Взяв блокнот с записями, он стал пробираться среди столови сотрудников к стеклянному кабинету своего редактора Смита Кина.

Кин был бодрым и дружелюбным типом,проводившим политику открытых дверей, которая приводила к хаосу в его кабинете.Он заканчивал говорить по телефону, когда ввалился Грантэм и закрыл за собойдверь.

— Эта дверь не закрывается, — резко сказалКин.

— Нам надо поговорить, Смит.

— Мы говорим при открытых дверях. Открой этучертову дверь.

— Я открою ее ровно через секунду. — Грантэмвыставил обе ладони перед лицом редактора, подтверждая серьезность своихнамерений. — Давай поговорим.

— О’кей. О чем разговор?

— Он большой, Смит.

— Я знаю, что он большой. Раз ты захлопнул этуокаянную дверь, значит, разговор большой.

— Я только что во второй раз говорил потелефону с молодой леди по имени Дарби Шоу, которой известно, кто убилРозенберга и Джейнсена.

Кин сидел неподвижно и смотрел на Грантэма.

— Да, сынок, это колоссально. Но откуда тызнаешь? Откуда это известно ей? Чем ты можешь подтвердить?

— У меня нет еще материала на статью, Смит, ноона постепенно мне рассказывает. Прочти вот это.

Грантэм дал ему копию газетного сообщения осмерти Каллагана. Кин медленно читал.

— О’кей. Кто такой Каллаган?

— Неделю назад здесь, в Вашингтоне, он передалв ФБР маленький труд, известный как дело о пеликанах. Очевидно, с убийствами вделе связывается какая-то никем не подозреваемая личность. Дело кочует порукам, затем передается в Белый дом, а кому дальше — неизвестно. Двумя днямипозже Каллаган заводит свой «порше» последний раз в жизни. Дарби Шоу заявляет,что она — та неустановленная женщина, о которой упоминается в сообщении. Онанаходилась с Каллаганом и должна была умереть вместе с ним.

— Почему она должна была умереть?

— Она автор этого дела, Смит. По крайней мереона так заявила.

Кин откинулся в кресле и положил ноги на стол.Он изучал фото Каллагана.

— Где находится дело?

— Я не знаю.

— Что в нем?

— Тоже не знаю.

— Значит, у нас ничего нет, не так ли?

— Пока нет. Но что, если она расскажет мневсе, что в нем содержится?

— И когда она это сделает?

Грантэм задумался.

— Скоро, я думаю. Очень скоро.

Кин покачал головой и бросил копию на стол.

— При наличии у нас дела мы бы имелиобалденный газетный материал, Грэй, но опубликовать его не смогли. Прежде чемопубликовать его, нам было бы необходимо провести тяжелую, болезненную,безукоризненную и точную проверку.

— Но я получил «зеленый свет»?

— Да, но постоянно держи меня в курсе. Не пишини слова, пока мы не переговорим.

Грантэм заулыбался и открыл дверь.

За такую работу не платили по сорок баксов вчас, и даже по тридцать или двадцать. Крофт знал, что будет счастливчиком, есливыжмет из Грантэма пятнадцать за эти дурацкие поиски иголки в стоге сена. Еслибы у него была другая работа, он посоветовал бы Грантэму подыскать кого-нибудьдругого, а лучше заняться ею самому.

Но дела шли плохо, и он был готов взяться и неза такое. Докурив последнюю сигарету с марихуаной, он отшвырнул окурок и открылдверь, предварительно водрузив на нос темные очки. Холл, куда он попал, вел кчетырем эскалаторам, которые уносили тысячи юристов к своим комнатушкам, гдеони изо дня в день занимались почасовым обманом и шантажом. Лицо адвокатаГарсиа он запомнил. Он даже видел во сне этого мальчонку со светлым взором иприятной наружностью, это хлипко сложенное тело, одетое в дорогой костюм. Онузнает его, если увидит.

Стоя у колонны с газетой в руках, он старалсяразглядеть каждого сквозь темные очки. Всюду спешащие наверх юристы ссамодовольными личиками и чопорными маленькими «дипломатами». О люди, как он ихненавидел! Почему они все одинаково одеты? Темные костюмы. Темные ботинки.Темные лица. Лишь случайно промелькнет смельчак с маленьким галстуком-бабочкой.Откуда они все взялись? Первыми юристами, с которыми он столкнулся вскоре послеареста за наркотики, была группа злых крикунов, нанятых редакцией газеты«Пост». Затем он нанял своего сверхдорогого идиота, который не смог даже найтизал суда. Потом прокурор, который, конечно, тоже был юристом. Юристы. Юристы.Два часа утром, два часа в обед, два часа вечером, а затем Грантэм найдет длянаблюдения другое здание. Девяносто баксов в день — это дешево, и он откажется,как только подвернется более выгодная сделка. Он говорил Грантэму, что этобесполезное занятие, все равно что стрельба с завязанными глазами. Грантэмсогласился, но что они могли предпринять. Он сказал, что Гарсиа напуган ибольше не будет звонить. Они должны его найти.

В кармане у Крофта лежали две фотографии навсякий случай, а из их справочника он выписал перечень фирм, находящихся вздании. Это был большой перечень. Здание имело двенадцать этажей, занятых главнымобразом фирмами, которые были заполнены не кем иным, как этими самодовольнымигосподинчиками. Он находился в змеином гнезде.

К девяти тридцати наплыв закончился, инекоторые лица казались знакомыми, когда они спускались на эскалаторах,направляясь, несомненно, в залы судебных заседаний, агентства и комиссии.

Крофт проскользнул во вращающиеся двери.