столе. Схватить аперитив пришлось и мне. Только напиток был каким-то странным. То ли коньяк, то ли виски. Точно. Коньяк. Ароматный, собака… Филин явно хотел сказать мне что-то ещё, но по залу вдруг прокатился зычный голос:

— Наместник города Владимира, князь Савельев!

Зал взорвался аплодисментами. Я увидел, как на подиуме, сделанном для наместника, появился народ. Все солидные и самодовольные. Сразу видно — люди, облеченные властью. В центре — сам губернатор. Толстый, очень толстый мужик. Три подбородка, свисающий живот, который никак не мог скрыть крайне дорогущий костюм. Он поднял руку, и в зале мгновенно наступила тишина.

— Уважаемые гости! Поступающие и их родственники! Рад приветствовать всех вас на нашем традиционном ежегодном балу! — он обвел притихшее общество отеческим взглядом. — Этой традиции уже больше ста лет. И мы стараемся её соблюдать! Все мы гордимся нашей молодежью, что своими успехами прославляет наш город. И сегодня чествуем как уже обучающихся в Московской академии магии, так и собирающихся туда поступать! Предлагаю открыть бал традиционным тостом, — он вскинул вверх свой бокал, — за наших молодых магов!

Все дружно выпили, после чего откуда-то с потолка полилась тихая мелодичная музыка.

— Сам бал начнется через полчаса, — шепнула мне на ухо Варвара. — Может подойти и мой отец. Но с ним я уже провела разъяснительную работу, так что не переживай.

— И не думал! — честно признался я, но, судя по скептическому взгляду, Варю не убедил.

И надо же… Буквально через пять минут, когда я успел допить свой бокал и немного пообщаться с подругами Волконской, которые при более близком знакомстве, особенно когда скинули маски надменных аристократок, оказались вполне нормальными девушками, появился тот самый усатый судья.

Церемонно раскланившись с немного смущенными приятельницами любимой дочери, он кивнул Филину и повернулся ко мне:

— Князь, можно вас на пару слов?

Мягкий и дружелюбный тон меня ни грамма не обманул. Я прекрасно помнил рассказы о том, как он относится к роду Черногряжских.

Мы отошли в сторону, провожаемые тревожным взглядом Варвары. И пусть она старалась убедить меня, что ничего страшного не случится, но всё-таки нервничала и сама.

— Наконец я могу с вами познакомиться, Павел, — собеседник улыбался, но взгляд его оставался холодным. — У нас как-то всё не получалось, — он сделал паузу, но я промолчал, ожидая продолжения. — Рад, что вы смогли оправиться после тяжелой болезни, — продолжил мужчина. — Думаю, вы уже знаете, о чем пойдёт наш разговор?

— Догадываюсь.

— Что ж, тогда вы должны знать, как я отношусь к вашей связи с Варварой.

— Эта связь вам не нравится, — хмыкнул я.

— Вы правы, — прищурился судья. — А какие у вас вообще планы на будущее, Павел?

Однако, резкий переход. Но почему бы и не ответить?

— Отучусь в академии, восстановлю имя своего рода. Не так уж и много планов!

— Что ж… похвально, — собеседник смотрел каким-то нечитаемым взглядом, и я никак не мог понять его реакции на мои слова.

— Вы знаете, Павел, — вдруг вскинулся Волконский-старший, — мне понятны ваши чувства. Молодость, влюбленность… У меня всё это тоже было. Но это все проходящее. Я очень люблю свою дочь и готов много чем ради нее пожертвовать. Хочу, чтобы вы знали: вы никогда не сможете на ней жениться! Мало того, надеюсь, ваши близкие отношения в академии прекратятся, — сказано это было спокойным и ровным голосом, но не услышать угрозу мог только абсолютно глухой человек.

А вот это уже интересно. Я вообще не горел желанием жениться, так что слова судьи меня только порадовали, но вот остальное… Никогда не любил, когда мне указывали, что делать. Тем более — угрожали. Но передо мной стоял человек, обладающий реальной властью и авторитетом, потому говорить с ним надо было осторожно. Хотя сомневаюсь, что он станет беспредельничать за неделю до поездки в академию.

— Позвольте мне самому принять решение на этот счет, — ответил я, стараясь, чтобы это прозвучало максимально вежливо. — За Варвару, извините, отвечать не могу, но, насколько я понимаю, она уже совершеннолетняя.

— Нисколько в этом не сомневаюсь, — вдруг улыбнулся Волконский. — А вы мне даже нравитесь, Павел. После выздоровления вы сильно изменились. Может быть, если бы вы были таким раньше и на вашем роду не лежала бы тень… — Волконский поднял руку, останавливая рвущиеся из меня возражения. — Я не хочу никого оскорбить, просто констатирую факт. Примите его как данность. Увы, с этим ничего не поделаешь. У Варвары другая судьба, и она точно не связана с вами.

Вот же! И не пошлёшь его куда подальше. Ладно, будем продолжать играть в дипломатов.

— Я вас понял, Евгений Сергеевич, — просто кивнул ему и больше ничего не сказал. А что? Ну довел он до меня свою точку зрения, дальше-то чего?

— И больше вы не хотите мне ничего сказать? — удивился судья.

— Нет вроде, — честно ответил я ему.

— Ладно, — Евгений Сергеевич окинул меня оценивающим взглядом. — Надеюсь, мы с вами поняли друг друга.

— Да-да, — заверил я его. — Могу я задать вам один вопрос?

— Да? — князь, что уже собирался уйти, остановился.

— По поводу Академии. Вы как-то расплывчато сказали… А что, если наши отношения с Варварой продолжатся и там?

— Павел… — демонстративно вздохнул тот. — Я не советую вам до этого доводить.

— Вы мне угрожаете?

— Помилуйте… Ну какие угрозы, — холодно улыбнулся Волконский. — Просто предупреждаю. И, надеюсь, вам не нужно объяснять, что этот разговор должен остаться между нами. Не стоит впутывать в мужские дела женщин, — собеседник вопросительно посмотрел на меня, ожидая ответа.

— Согласен, — кивнул я, решив, что в этом отец Варвары полностью прав. Впрочем, в общих чертах она всё-таки должна знать суть нашей беседы. А может, ей уже было всё известно.

— Рад, что вы это понимаете. Честь имею!

Попрощавшись легким кивком, Евгений Сергеевич удалился, а ко мне сразу же подлетела его драгоценная дочь. Ее подруги остались около стола, но внимательно наблюдали за нами. Как и Филин.

— Что он сказал? — в голосе Вари сквозило нескрываемое любопытство.

— Хм…— я ехидно посмотрел на неё. — А ты догадайся…

— Ну Паша! — состроила она жалобное личико.

— Да ты и сама знаешь, о