Женщина рубила даже чаще, всякий раз эффектно замирая вконце каждого выпада. Я залюбовался ее дивной фигурой. В самом деле, этивосточные единоборства — искусство, теперь вижу.

Королева, как будто вчера родилась, спросила с недоумением:

— Чего это они?

— Ах, Ваше Величество, — ответил я, — ну чтовы на все ищете ответы? Вы кто — умный человек или женщина? Женщина должна непонимать, а чувствовать!.. Спросите еще, зачем у бабочки красивые крылья?

Она подумала и спросила:

— А зачем у бабочки красивые крылья?

Я ахнул:

— А не почудилось ли мне? Выехал в квест с красивой —оказалась умной?.. Ваше Величество, они же двое просто красивы, этогодостаточно!

Она покосилась на эффектные позы, поморщилась:

— Мужчина хорош, но женщина… гм… переразвита, на мойвзгляд.

— Красивый женский вид радует мужской глаз, —пояснил я, — а некрасивый — женский, это понятно. Но вообще-то женщиныгораздо красивей, чем они выглядят. Кстати, к вам это относится тоже, ВашеВеличество.

Она ядовито осведомилась:

— Вы не пьяны?

— Трезв так, что голова кружится!.. У чужих жен редковстречаются некрасивые ноги, хотя вы, конечно же, с этим не согласитесь…

Она задрала носик, хлестнула лошадку и унеслась вперед. Янагонять не стал, там впереди маячит серая шкура волка, а сверху надменно паритворон. Место открытое, если что — предупредить успеют. Лес далековато, хотядорога как ни виляет, но упорно стремится к его темной стене. Сейчас можносказать, что старается уйти от зноя в тень, но, когда прибудем, солнце ужезайдет, а я так не люблю ночевать в лесу.

Впрочем, в голой степи люблю ночевать еще меньше.

Я привстал на стременах, во все стороны одинаковая степь,отдельные группки деревьев, мелкая речушка впереди, стадо диких коней пасетсяна краю, а с десяток оленей спускаются к воде, то ли на водопой, то линацелились перебраться на ту сторону и просить политического убежища.

— Нич-ч-чего не понимаю…

Волк спросил сочувствующе:

— А что случилось?

— Где подсказки? — спросил я. — Куда идти?Что искать?..

— Ка… кие подсказки?

— Как победить, — сказал я раздраженно. —Черный Властелин, упиваясь своим могуществом, должен всюду оставлять всякие тамзагадки. Желательно не очень трудные, мы ведь не в шахматы с поклонами,раскланиваниями и пристукиванием хвоста! У нас скорее крестики-нолики. Прирешении загадок мы должны получать путь к победе над этим мировым Злом.

Волк подумал, кивнул:

— Я как-то об этом не подумал. Но теперь вспоминаю, чтов самом деле всегда так. И что, подсказок нет?

— Да ни одной!

— Может быть, плохо смотрим?

Я сказал зло:

— Уже под ноги не смотрю, все подсказки высматриваю! Толи он не уверен в своем абсолютном всемогуществе, то ли…

— Что?

— Не знаю, — огрызнулся я. — То ли ведет себяне так, как… как надо.

Волк посмотрел на ворона, тот на волка, оба сказали в одинголос твердо и уверенно:

— Этого не может быть, потому что… потому что быть неможет!

Я оглянулся на королеву, не в ней ли ключ, Властелин Злавполне может оказаться таким злокозненным, что попытается использовать длясвоих целей женщину, надо быть начеку, не волка же с вороном подозревать.

Солнце нависло над верхушками деревьев, огромное и багровое.Я слышал его тяжелое надсадное дыхание, мечтает завалиться за ширму горизонта,распустить мышцы, отдохнуть за тяжелейший день, ведь жарило с утра и до сейминуты, ни на минуту не закрывалось тучами или даже легким облачком.

Деревья раздвинулись неохотно, сразу потемнело, мы проехалине больше сотни шагов, сказал голосом прирожденного полководца:

— Привал всей армии. Отдых до утра.

Ворон уже загодя приметил кучу сухостоя, я расседлал коней,а когда притащил сухое дерево с множеством веток, королева уже раскладывала наскатерти хлеб, сыр, ломтики мяса. Волк задрал морду, выразительные ноздридернулись пару раз.

— Мой лорд, я чую близко стадо свиней…

— А я видел оленей, — перебил ворон. — Могупоказать!.. И бобров видел, тут близко речка. И медвежью берлогу…

Я кивнул волку:

— Показывай свиней. Я варвар, а варвар должен естьжареного кабанчика. Это обязывает, так сказать!

Не оглядываясь на королеву, я взял лук и поспешил за волком.Ворон полетел тоже, я начал беспокоиться о королеве, но отошли в самом деле недальше соседней поляны. Огромное стадо свиней, сыто хрюкая, копали рылами землюуже из чисто спортивного азарта: кто выкопает глыбже. Я присмотрел самоготолстого подсвинка, помоложе, с нежной шкуркой, откуда еще не ушли полностьюдетские полоски, спустил стрелу.

Ворон хрипло каркнул:

— Точно под левую лопатку!

— Хороший выстрел, — сдержанно похвалил волк.

Я подобрал добычу, потревоженное стадо тут же вернулосьдокапывать лабиринт, мы вернулись на полянку. К моему удивлению, там ужеполыхал костер, королева подбрасывала в оранжевое пламя лоскутки бересты сближайшей березы.

— Ваше Величество, — сказал я с чувством. — Ядумал, что вы только дура и стерва! Охотно беру свое мнение взад.

Кабанчик рухнул у костра с таким шумом, словно я принесбуйвола. Королева, не морщась, смотрела, как я вскрыл, выпотрошил, разделал,самые лакомые ломти нарезал и насадил на прутья, а те, что побольше, разложилна плоских камнях и положил поверх углей. Немногие поленца, что еще дымили,выгреб, яркие крупные угли пурпурного цвета распространяют только сухойнещадный жар, от которого приходится закрываться ладонями, но где так хорошо ибыстро жарится нежное сочное мясо.

Волк первым уловил изменения в воздухе, начал беспокойноерзать, оглянулся с тоской на ворона. Ворону не до костра, долбится, как Рэмбона каменоломнях, с черепом кабанчика, уже массивным, как у вепря, но с ещенежнейшим сладким мозгом, который так трудно добывать через крохотные глазницы.

Я кивнул ему на внутренности:

— Разве это не предпочтительнее, чем жареное мясо?

— Конечно, мой лорд, — ответил он сготовностью, — мы, волки, сыроеды! Но я подумал, не нарушу ли общееправило…

— Не нарушишь, — заверил я. — У нас нетжестких тоталитарных правил. Хоть мы и не демократы, но мы свободные… э-э…волки. Свободные, спаянные общими целями и верностью, да-да, красивое слово,верно?.. А теперь давай жри, не жмись.