даже если нет, предсказание будущего — искусство весьма туманное и неточное. Кто из шпионов так стукнулся головой, что решил им довериться? Сам Дендр этим проклятым прорицателям, закутанным в тонны лишней ткани, никогда не доверял.

Дендр всегда считал себя серьёзным человеком, лекарем и исследователем. Потому ему так претило желание Аластора и Бэрта верить этим глупостям. С другой стороны, судя по всему, тому же верили маги. По крайне мере, об этом докладывали многочисленные шпионы. Искусно спланированная подстава или первоклассный блеф? В этом вопросе лекарь и комендант придерживались диаметрально противоположных взглядов.

Но поскольку мнение Дендра хоть и считалось важным, но стояло, дай то боги, на третьем месте по этому показателю, каждый вечер перед сном лекарь просматривал записи о Великом Короле и Великом Воине, а по утрам докладывал обо всём Бейну. Днём старый лекарь помогал больным и страждущим, лечил и слушал. А в оставшееся время пытался решить неуловимую загадку, витавшую среди камней цитадели. Он чувствовал, что в его руках находились все куски головоломки. Но собрать её пока что не представлялось возможным. Тем не менее старик верил, что он сможет, и, как конопатый мальчишка шестьдесят один год тому назад, день за днём погружался в тайну.

* * *

Устроившись в своём любимом кресле и возведя баррикаду в виде книги, Сайлос внимательно наблюдал за происходящим в гостиной. За последнее время атмосфера как-то неуловимо изменилась. В начале обучения все быстро подружились и даже сплотились. Они проводили свободное время вместе, шутили и смеялись. Но с недавних пор все разделились на группки, взаимодействие между которыми происходило лишь по мере необходимости. И хоть и смех, и шутки остались, они стали более обособленными, теперь для их понимания требовалось объяснение.

Самая большая группа состояла исключительно из парней: Бена, Эрика, Джера и Оскара. Они стали просто неразлучны. Вместе сидели во время еды, вместе проводили свободное время, вместе делали уроки. Иногда они и вовсе куда-то исчезали, возвращаясь оттуда неизменно счастливыми и растрёпанными. При этом ходили с видом настолько таинственным и высокомерным, будто бы встречались с самой королевой. Для себя Элмас окрестил их квартетом. По его мнению, они слишком походили на группы высокомерных музыкантов, считающих остальных простофилями, не способными отличить лютню от мандолины11.

Во вторую группу, точнее, пару, входили Ким и Фил. Их Сайлос тихо именовал вишнями, уж слишком девочки стали походить друг на друга. С недавнего времени они начали заплетать высокие кички, украшая их лентами, как старшие девочки. А ещё Фил и Ким сделались в несколько раз задиристее и надменнее. На уроках и на тренировках девочки старались быть лучшими из лучших: они зубрили все учебники и оттачивали до совершенства любые упражнения. К тому же, подруги резко отказались от всего сладкого и мучного. Видимо, это тоже пришло от старших подруг. Выглядело странно. Сайлос до сих пор помнил, с каким удовольствием Фил ела пирожные на ярмарке, а Ким за годы знакомства и совместной работы ни разу не отказалась от конфет, которые ей приносил старший брат, её последний родственник, оставшийся после смерти родителей. И вот теперь такое… “Что с ними произошло? — думал мальчик. — Откуда взялся этот странный идеализм?”

На фоне вишен обособленность Сандра и Фреда выглядела до ужаса правильной и естественной. Они словно бы и не изменились. Крейн и Хам и так мало общались с окружающими, так что их нежелание проводить время с другими не бросалось в глаза. В то же время они стали гораздо отстранённее. Между собой друзья говорили очень быстро и очень тихо, глотая некоторые звуки, словно используя какой-то неизвестный язык. Сайлос как-то послушал их и понял, что повторять этот опыт ему не захочется ещё очень долго. Глядя на них, Элмасу сразу же приходило на ум слово "близнецы", так он и окрестил их пару.

Самого себя и Мишель Сайлос отнёс в отдельную, четвёртую группу. От всех остальных она отличалась явным непониманием происходящего. Характер Браво понукал её общаться со всеми как прежде, и до какого-то момента ей это даже удавалось. Если бы она могла ещё избежать лишних вопросов… Без каких-либо задних мыслей Мишель спрашивала квартет об их таинственных прогулках, вишен о новой диете, а близнецов о непонятном наречии. И первым, и вторым, и третьим казалось, что она лезет не в своё дело самым грубым способом, и потому они злились. Браво в упор не желала замечать это, в то время как остальные медленно, но верно кипятились и готовились взорваться.

Когда начались эти изменения? Сайлос задавал себе этот вопрос и не находил ответа. Ему казалось, что он наблюдает за всем, что происходит в декаде, и если не держит ситуацию под полным контролем, то, как минимум, знает о ней всё. В действительности же Элмас не понимал ничего. Единственное, до чего он смог дойти, это то, что началось всё в те дни, когда Мишель валялась у Дендра. Или вскоре после этого. Но причину всё ещё скрывала завеса тайны.

Иногда мальчик начинал злиться, он верил, что, если бы ему дали пару свободных вечеров, загадка бы разрешилась. Но Мишель со свойственным лишь ей оптимизмом и, к тому же, полная нерастраченной энергии, ежедневно вытаскивала друга на прогулки по крепости. То они шатались по коридорам, изучая план цитадели, то развлекались с Флорианом, который, на удивление, возился с ними безо всяких вопросов и, кажется, сам получал от этого удовольствие. Один раз они даже умудрились уснуть на крыше. Привалившись к тёплой трубе с подветренной стороны и укрывшись плащом, взятым Сайлосом на всякий случай, дети заснули крепким и здоровым сном. Разбудил их мелкий дождик, начавшийся около шести утра. Пришлось быстро убираться с крыши.

Сначала эта активность раздражала Сайлоса. Он не привык заниматься чем-то, не несущим пользы и не дающим конкретного результата. И потому, стоило Браво что-нибудь предложить, мальчик начинал фыркать. В конце концов, им нужно учиться и тренироваться. Да и полноценный сон ещё никому не вредил. Но посидев один вечер без дела — он тогда отказался идти смотреть, как Флориан и Эмин сражаются на мечах — Сайлос пересмотрел своё отношение. Чтение всё ещё затягивало, но книг он уже видел много, а вот летающий меч Эмина, который так искусно выбил Флориан, ни разу. Плюнув на очевидную бессмысленность этих занятий, Сайлос стал носиться вместе с Мишель, радостно смеясь и изо всех сил стараясь не думать о возможных последствиях.

А несколько дней назад они ещё и занялись самостоятельными