В приоткрытую дверь заглянула чья-то испуганная физиономия,скрылась, и к столу вереницей двинулось четверо слуг, неся разнокалиберныеблюда – золотое, два почерневших серебряных и простое деревянное. Столукрасился жареной курицей, накромсанной головкой сыра, копченой бараниной издоровенным жбаном вина. Все та же честная бедность, хлеб, конечно, привозной,вон как его мало, как тонко нарезан, на золотом блюде выложен. Сами обычно простецкиелепешки жуют, надо думать, ну да, проходя через комнаты, видел в углу каменнуюзернотерку…

Чтобы не обижать напряженно уставившуюся на него хозяйку,Сварог пожевал хлеба с сыром и баранины. Вино неожиданно оказалось отменным.Белобрысая хозяйка тоже справилась со своей оловянной чаркой не хуже иногомужчины.

– Итак… – сказал Сварог. – С чего бы начать… Где здесь,собственно говоря, начало… Вы-то сами как думаете?

Она задумчиво повертела оловянную чарку с выпуклымиизображениями диких кабанов и оленей. Вскинула глаза:

– Я должна была выйти замуж за племянника глэрда Рейта… Онитак решили с отцом, когда отец еще был жив, а я была совсем маленькая. Отец былего вассалом…

– А вы-то сами хотели?

– Как сказать, ваше величество… – сказала она со взрослойрассудительностью. – Нужно как-то устраивать жизнь… Вы же видите, замок –одно название, стены скоро обрушатся, рассыпалось все… Хозяйство убогое, одниовцы. Было три рыбачьих баркаса, только два в прошлом году попали в шторм, атретий продали за долги. Ну вот… А он ничего, собой недурен и обходителен,глэрд Рейт обещал нам построить дом в столице, выделить земли за Кошачьимручьем – там заливные луга, отличные сенокосы, даже ячмень сеют.И прибыльная мельница, куда ездит вся округа. У нас здесь, в глуши – ведьчистая глушь, хоть от столицы всего-то десяток лиг, – на такие вещисмотрят просто, по-крестьянски…

«И тем не менее рыцарские романы ты почитывала,лапочка, – подумал Сварог. – Вон, целая полка…»

– Вам это, наверное, кажется чем-то низким?

– Ну что вы, – сказал Сварог. – Я не всегда былкоролем. Жизнь есть жизнь, и ее надо как-то устраивать…

– Рада, что вы понимаете, Ваше величество, – продолжалаободренная девица, личико которой пунцовело уже не только от здоровогоприродного румянца, но и от доброго вина. – Не урод и не старик, вконце-то концов, стерпится, как известно, и слюбится, а там и дети пойдут… Уменя еще до свадьбы с деньгами стало получше – глэрд Рейт договорился скакими-то корабельщиками, сдал им мой кусок побережья в аренду, они нормально платили,я две овчарни подновила, сыроварню новую поставила, слуг приодела… Надобно вамзнать, ваше величество, что в здешних местах к морскому берегу можно попастьбез помех только через мои земли. В обе стороны – кручи и обрывы… Очень мнепомог глэрд с корабельщиками…

«Контрабанда? – подумал Сварог. – И этот скотдевчонке собственные грешки приписал? Нет, не похоже что-то. Для мало-мальскисерьезной контрабанды гланское побережье малопривлекательно по причине бедностиздешнего народа. Серьезная контрабанда идет по реке Рон, почти на всем своемпротяжении протекающей через Вольные Маноры, чьи не избалованные большимидоходами владетели и „удобный флаг“ с радостью предоставят, и таможенные печатишлепнут, не утруждая себя вдумчивым досмотром груза. Тот жалкий ручеекконтрабанды, что течет с гланского морского побережья в глубь страны, так жепатриархален и незатейлив, как сама эта страна, – сукно, водка, дешевыекружева… Глэрд Рейт – человек зажиточный, ему нет ни смысла, ни выгодысвязываться со столь убогим предприятием. Тут что-то другое… Что?»

– И похоже было, что все сладится, – рассказываладевушка, подливая вина ему и себе. – Мы уже начали гулять об ручку поокруге, он меня возил в танцевальный зал в столицу – как жених, все честьчестью…

Сварог ей не мешал – пусть обвыкнет, выговорится, самапридет к сути. Главное, она не врала, он это знал совершенно точно. Ни разустоявшее вокруг ее фигурки желтое сияние, вызванное кое-какими заклинаниями, неподернулось серыми кляксами. И он преспокойно слушал – в кои-то векидовелось посидеть с самым обыкновенным человеком, не шпионом, не лукавымцаредворцем, не черным магом…

– А потом, месяца три назад, – она потупилась, –начал он, ваше величество, ко мне всерьез подступать, как с ножом к горлу,насчет того, чтобы не дожидаться церемонии, а уже теперь малость побаловать,как законный муж с законной женушкой… Я, государь, не какая-то там кисейнаянедотрога, готова кое-что парню позволить, в особенности законному жениху, нотакой уж дурой меня мама воспитала, в традициях рода и в дворянской чести.После свадьбы – со всем нашим пылом и прилежанием, а вот допрежь – погодите,господин жених… Одно дело, когда парень руки распускает, это даже как-то иположено, только вот насчет сеновала – уж извините… А он разгорелся, так иноровит уложить где ни попадя…

Сварог присмотрелся к ней внимательнее. До холеных светскихкрасавиц ей, конечно, далеко, но девочка была все же приятная, ладненькая исимпатичная, так что легко понять томящегося жениха, вынужденного ограничиватьсебя доступными служанками…

– Все руки ему отбила, – хихикнула хозяйказамка. – А потом, когда надоело баталии вести что ни день, приставилакинжал к животу и пригрозила зарезать… Он тогда стал меня сбивать с путиистинного уже не руками, а подарками и обещаниями. Сначала дарилброшки-колечки, только толку от этого было мало, вот он и начал меня завлекатьразными таинственными намеками – мол, я и не представляю, за кого замуж иду,они с дядей не просто богачи, а сидят на тропинке в далекие загадочные миры…как бы хозяева единственного постоялого двора на бойком тракте, понимаете? Все,кто оттуда идет, мимо них пройти никак не могут, а потому платят им дань – иснова, когда обратно идут.

– Врал, наверное, – сказал Сварог, подначиваяее. – Чего ни придумаешь, чтобы от такой красавицы своего добиться…

– Скажете тоже! – махнула она на него рукой, совершенноосвоившись. – Не красавица, а сплошные конопушки… Да нет, не врал! Я самапоначалу думала, что врет, но он подарки делать стал… Я таких никогда и невидела. Вот представьте себе: самый обыкновенный стеклянный шар, с кулак…Капаете на него капельку воды – там, наверху, есть особая вмятинка – и он всюночь до рассвета светился почище лампы! Я его пастухам отдала, овцы как разокотились, а керосин жечь накладно… Он в деревне сейчас, в овчарне. Или – самаявроде бы обыкновенная сковородка, только без ручки и с толстым дном. Еслиповернуть на ней особый шпенек, она сама печет, что хочешь – и без огня, и безмасла… Она у меня в кухне сейчас, хотите, покажу?

– Потом, – сказал Сварог. – Я и так верю.

– Вот вы – король, повидали мир, людей… а кое-кто у насговорит, что вы и вовсе лар… Видели вы такие штуки?

– Не доводилось, – искренне сказал Сварог. –Похожее что-то видел, но вот в точности таких… Нет. Это не отсюда.

– Ну, и мне в конце концов пришлось признать, что он мненисколечко не врет. Что там и в самом деле какие-то непонятные тропинкиневедомо куда… И когда он опять стал приставать, я поставила вопрос ребром:пусть он мне покажет этих чужаков, – в ней вновь проглянула истоваялюбительница рыцарских романов с их поразительными и ужасными чудесами. –Торговались мы до одури, как перекупщики на ярмарке, я уж вам и не будурассказывать, ваше величество, какого озорства он с меня за этопотребовал, – ну да ладно, от этого девушки не убудет, пришлосьсогласиться, меня уже любопытство разбирало, как чесотка… Короче, ночью он меняпровел в замок. У глэрда и не замок, строго говоря, одно название – нистен, ни башен, дворец дворцом, так что пробраться туда черным ходом вовсе даженетрудно… Спрятались мы под лестницей в большом зале, дождались часа… мамочкимои! – Она передернулась. – Не соврал! Висит на стене преогромноезеркало, от пола до потолка, сначала было самое обычное, а потом по немуогоньки забегали, все гуще и гуще, из зеркала туман поплыл, заволок все,улетучился неведомо куда – и стало видно, что это уже не зеркало, а как бытуннель в скале, у нас есть такой неподалеку… Светится изнутри, и идут оттудакакие-то… в плащи с капюшонами закутаны, ни рук не видно, ни лиц, одни плащи,походка какая-то неправильная, не такая, дерганая… – Она привстала и прошлась,переваливаясь, добросовестно пытаясь передать неправильность походки. –Тюки несут, длинные свертки, ведут ящерицу, длиннющую, вроде морского гривастогокрокодила, а у нее на спине тоже куча тюков привязана… А глэрд Рейт стоит себевозле рамы, как ни в чем не бывало, словно он с ними сто лет знаком, сто жбановвместе выпили, кланяется да ручкой делает, и они ему кивают, уроды, шеейдергают, словно череп на палке наклонили… И стук, словно когтями по полубрякают… – Она театрально, с размаху шлепнула себя по лбу. – Кое-как яоттуда убралась, ноги не гнулись. Уж в тот вечер, когда провожал в замок, этотобормот меня лапал, как хотел, а потом, в лесочке, прислонил к дереву, ираспрощалась я со своей невинностью без особого барахтанья, потому что отстраха была, как вареная, пошевелиться не могла, перед глазами стояли этичудилы в капюшонах с их нелюдской походочкой…