Я был потрясен. За кого она меня принимает? Наговорилаглупостей и приглашает меня присоединиться. Больше мне не над чем думать, какнад фингалом Заславского.

— Нет уж, Софья Адамовна, увольте, — сказал я. — Фингал —совпадение. И хватит о нем говорить. Тут не о чем думать.

— Если бы не дефицит времени, поведала бы вам и про другиесовпадения.

— Так рассказывайте, — попросил я, — рассказывайте все, чтоуспеете, не тратьте время на пустяшный фингал. Вот тогда обещаю следовать вашимрекомендациям.

— Роберт, вы молодец! — обрадовалась Мархалева. — Слушайте ине теряйте сознание…

Едва она это произнесла, раздался звонок в дверь.

— Это он! — закричала Мархалева. — Убийца! Спрячьте меня!Спрячьте!

— Зачем вы орете? — рассердился я. — Он что, идет васубивать?

— Хуже, — всплеснула руками Мархалева, — вас!

— Что, прямо сейчас?

— Не исключаю.

— Хорошо, убивать будут меня, но вам-то какое дело? Я вам неродственник. Что за ажиотаж?

Мархалева с гордостью заявила:

— В этом я вся! Болею душой за все человечество!

Вздохнув, я сказал:

— Ладно, идите к Кристине в спальню. Она ваша поклонница ибудет рада.

Заславский был не один, из-за его спины выглядывалазаплаканная Мария. Оба — подчеркнуто вежливые, отстраненные, чужие. Я, делаявид, что не догадываюсь о причине визита, пригласил их в гостиную. Там ониодновременно опустились на диван и хором сказали:

— Мы ненадолго.

— Как вам будет угодно, — принимая правила игры, ответил я.

Мария потупилась, Заславский смущенно потер мочку уха.

— Роб, мы тут по щекотливому вопросу, — после затянувшейсяпаузы, сказал он. — Если что не так, ты не обижайся. Не хочется тебяоскорблять, возможно, мы ошибаемся. Когда дело касается этой безмозглойдевчонки, все может быть.

Я понял, что речь идет о Варе, и, решив облегчить им задачу,сказал:

— На этот раз она не солгала, мы действительно решилипожениться.

Мария ахнула и залилась слезами. Заславский испуганновытаращил глаза.

— Роб, надеюсь, ты шутишь? — вибрирующим голосом спросил он.

— Вовсе нет, — твердо ответил я. — У меня нет выхода: Варябеременна.

Заславские испуганно переглянулись и хором закричали:

— От тебя?!

— Разумеется. Аборт делать поздно, поэтому счел своим долгомжениться, — выпалил я и подумал: “Будь что будет. Но если будет плохо,Мархалеву точно прибью”.

После моего сообщения Мария схватилась за сердце, закатилаглаза и начала сползать с дивана. Заславский бросился к ней и закричал:“Воды!”. Я помчался в кухню. Когда вернулся с водой, Мария пришла в себя. Онаснова рыдала, теперь уже на плече мужа.

— Роб, — сказал Заславский. — Нам нужно поговорить.По-мужски. С глазу на глаз.

— Хорошо, — ответил я.

Мы пошли в кабинет, рыдающая Мария осталась в гостиной.Заславский, скрывшись от глаз жены, повел себя как обычно. Дружески хлопнувменя по плечу, он усмехнулся и миролюбиво спросил, словно речь шла не о егодочери:

— Роб, зачем тебе это нужно? Она же девчонка, соплячка. Вголове один ветер. С ней столько проблем. Роб, ты мне не чужой, как брату тебеговорю: такой жены и врагу не пожелаю.

Я стоял на своем:

— Ребенку нужен отец.

— Отец — не проблема, — успокоил меня Заславский. — Думаешья, с моими связями, не найду внуку отца? Конечно найду. В два счета на Варькеженю, еще очередь женихов соберется. Роб, речь не о ней, речь о тебе. Смотри навещи проще.

Я удивился:

— Виктор, если ты просто смотришь на жизнь, чем я-то тебя неустраиваю? Не алкоголик, не наркоман, еще молод, полон сил, имею большиеперспективы в науке, квартира есть, жену обеспечу. Мы завидная пара. Янадежный, семью не брошу, налево не пойду. Соглашайся.

Заславский махнул рукой:

— Роб, все равно эта свиристелка через год тебя кинет инайдет молодого. Вот увидишь.

— Тем более. Тогда о чем вы переживаете? Жизнь длинная,может Варя выйдет замуж еще двадцать раз. Разводы нынче в моде. Чем плохо, чтоя, мудрый и опытный, буду ее первым мужем? Дам девчонке путевку в жизнь.

Если смотреть на вещи просто — вопрос законный. Заславскийне сразу нашел что возразить. Но нашел.

— Роб, я-то как раз не против, ты знаешь меня, — кривоусмехаясь, сказал он, — но есть же еще Мария. Она ваш брак не переживет. Она несможет тебя простить. Ты же был нашим другом.

— Уже “был”? — удивился я.

— И был и остаешься, — рассердился Заславский. — Роб, непридирайся к словам. Маша, наконец, ревнует. Ты же смолоду волочился за ней.Ваш брак с Варей она воспринимает, как измену. Твою измену.

— Можешь успокоить ее. Скажи, что я выбрал Варю толькопотому, что она на нее похожа.

— Роб, перестань. Варя — копия я. К тому же, для дочери Машане о таком мечтала муже.

Я усмехнулся, а Заславский зло сплюнул и заключил:

— Все, маразм цветет: “к тому же — муже”, уже рифмой говорю.Видишь, Роб, до чего ты меня довел?

— Ты сам себя довел, — не согласился я. — Как ты воспитывалдочь? Дрессировал, как тигра в цирке. Вот и получай третий закон Ньютона:всякое действие вызывает равное противодействие.

Заславский вздохнул:

— Но Варя опровергает этот закон. Мое действие просто “тьфу”в сравнении с ее противодействием.

— Так у всех родителей, — успокоил я.

— Роб, но мне от этого не легче! — завопил Заславский. —Короче, Варя тебе не жена. Выбрось это из головы, не делай глупостей.Договорились?

— Нет. Ты знаешь меня: если мой локомотив летит — бесполезнопередвигать стрелки, — отрезал я, удивляясь образности своего мышления. Видимо,сказалось общение с Мархалевой. Он изумился:

— Вот как?

— Да, только так.

Заславский задумчиво на меня посмотрел и произнес уже оченьспокойно:

— Роб, запомни, никто не даст тебе жениться на Варе. Толькочерез мой труп.

В его спокойствии было слишком много угрозы. Я повторил просвой локомотив и добавил: