— Он ушел? — спросила она.

В прихожей хлопнула дверь.

— Судя по всему, да, — ответил я.

— Какое счастье! — обрадовалась Кристина.

Меня прошиб пот.

Я схватился за голову. Что наделал, дурак! Что наделал!Развалил семью сестры! Мамаша меня убьет! Если узнает.

— Кристя, зачем ты прогнала мужа? — строго спросил я. — Онже к тебе со всей душой, признал вину, умолял на коленях.

— Надоело быть его рабой, — заявила Кристина и напомнила: —Сам же учил меня, говорил, что надо иметь женское достоинство. Вот и продемонстрироваладостоинство ему.

— И очень невовремя! — рассердился я. — Тебя когда учили?Когда муж тебя бросил. Для чего учили? Чтобы ты меньше убивалась. А теперь-тодостоинство тебе понадобилось зачем? Он же умолял тебя вернуться.

— И вернулась бы, если бы не одно “но” и если бы Соня меняне предупредила.

— Соня? Что за Соня?

— Софья Адамовна Мархалева, — с гордостью пояснила Кристина.

Я поразился:

— Так вот как ты уже ее называешь — Соня.

— Да, мы подруги.

— Вы подруги? Ха-ха! Впрочем, чего еще ожидать от этойчокнутой? Всех окрутила. И что же наболтала она тебе?

— Не наболтала, а рассказала, — сердито поджимая губы,поправила меня Кристина. “И эта уже от Мархалевой без ума. Всех влюбила в себя,хитрая бестия, даже мою сестру”, — ревниво подумал я и рявкнул:

— Говори уже, что ты узнала от этой чокнутой!

— Чокнутой? Зря ты так ее называешь. Она поумней тебя. Сонякак-то разведала, что Макс был-таки у врача, — торжествуя, сообщила Кристина,чем привела меня в недоумение.

— Мне не понятно твое “был-таки”, — сказал я.

Она пояснила:

— Всю жизнь мы хотели ребенка, и всю жизнь я лечилась. Врачиутверждали, что я почти здорова и надо бы обследовать мужа. У мужчин этасистема проще, поэтому обследование всегда начинают с мужей, но Макс дажеслышать не хотел про обследование. Твердил: “У меня все в порядке”. А теперьвыяснилось, что у него бесплодие. А его новая жена беременна. Ха-ха-ха! Как емуне повезло! — рассмеялась Кристина. — Решил стать отцом чужого ребенка.

— Идея не плоха, — заметил я. — Особенно, если брать вовнимание бесплодие.

— Да, но только если ты на это сознательно идешь, а еслисчитаешь ребенка своим — это трагедия. Пережив эту трагедию, видите ли, Макспонял, что я самая лучшая из всех женщин. Но дудки — это понял не он один.

Кристина достала из лифчика бумажку и с гордостью протянулаее мне:

— Читай.

Смущаясь, я попытался читать, но не смог: слишком уж личное,едва ли не интимное… Отбросив записку, я разъярился: “Убью! Этогоподлеца-разносчика точно убью! Рифмоплет! Как, гаденыш, старается, развиваетэпистолярный жанр. Если приспичило ему писать, шел бы в поэты, нет же, онморочит голову моей несчастной глупой сестре. Сказано было: букет и записку дляподнятия настроения, чтобы уверенность в бедняжку вселить. А он что, мерзавец,делает? Он же ее в жены зовет! Клянется в вечной верности и заверяет, что онаженщина его мечты! Какую диверсию мне подстроил. А Кристя, дурочка, поверила имужа прогнала! Если матушка прознает, мне точно не сдобровать…”

— Кристя, — взмолился я, — сестренка, малышка, не делайглупостей, беги за Максом, верни мужа.

— Его я больше не люблю, — заявила Кристина, поднимая с поласвою драгоценную записку и возвращая ее к себе на грудь (за лифчик).

— Ну что ж, — с угрозой сказал я, — не хотел этого, дапридется признаться. Вот что, сестричка, ты лучше присядь — новость будет не изприятных.

Она насторожилась:

— В чем дело, Роби?

— Присядь, малышка, присядь.

Кристина, не сводя с меня пытливых глаз, растерянно присела.Я собрался с духом, вытер со лба пот и решительно начал:

— Кристя, ты меня прости, хотел как лучше, хотел, чтобы тыне убивалась, но я же не подозревал, что ты так доверчива. И уж тем более недогадывался, что из-за каких-то глупых записок ты выставишь родного мужа. Пораразвеять твои иллюзии. Знай, дорогая моя сестра, знай: ты прогнала мужа иосталась одна. На самом деле нет у тебя никакого поклонника.

Кристина побледнела, схватилась за сердце и охнула:

— Что с ним случилось?

— С ним не случилось ничего, потому что его нет и никогда небыло. Это легенда. Миф. Сказочка про белого бычка. Считай, это я посылалзаписки. Под нашим балконом цветочный магазин. Оттуда тебе носят корзины, закоторые заплатил я.

Сказав это, я вжал голову в плечи: думал она начнет колотитьменя своими маленькими кулачками или (что еще хуже) расплачется. Но Кристинавздохнула с облегчением и рассмеялась:

— Фу-уу, Роби, как ты меня напугал.

— Именно это я и хотел сделать, — не понимая ее радости,сообщил я. — А теперь будь паинькой, беги, догони Макса и скажи, что ты егопростила.

Кристина рассердилась и топнула ногой:

— Роби! Хватит! Не такая я дура, чтобы за ним бежать! Иперестань болтать глупости! Как ты не поймешь? После того, что рассказала Соня,я Макса возненавидела. Роби, только представь: я столько лет лечилась,скиталась по больницам, мучалась, страдала и все из-за того, что он к врачу нехотел сходить. Эгоист. Боялся, видишь ли. А как он меня упрекал? Называлбесплодной! Негодяй! Нет, Роби, не проси. Это такая рана! Тебе не понять. Тыникогда не был женщиной.

— И слава богу! — ужаснулся и порадовался я.

— Ты никогда не был женщиной и поэтому не знаешь о чемпросишь. К тому же, Роби, я хочу ребенка. Я счастлива, что так получилось.Оказывается, я могу рожать. Какая я дура, что не изменяла мужу. Раньше бы обэтом узнала. Роби, представляешь, у меня уже был бы сын.

— А у меня племянник, — сник я, не отваживаясь и дальшепереубеждать Кристину.

“Что ж, она еще молода и совсем недурна, — успокоил я себя.— Максим, конечно, богат, но жить с ним не сахар. Может Кристя и в самом деленайдет себе хорошего мужа. И ребенка родит… Племянник — это отлично. Вот быскорей. Уж очень мальчишку хочется… Но что скажет Кристя, когда поймет как ееобманули? Мужа-то нет и пока не предвидится. Его еще поискать придется. А какразъярится мама, когда узнает, что Кристя бедна, словно церковная мышь?!! И вовсем виноват я, ее сын!!!”

Эта мысль меня отрезвила. Какой новый муж? Какой племянник?Альтернативы нет: надо срочно возвращать Максима! Для этого надо былонемедленно остановить поток корзин. Я помчался в цветочный магазин икатегорически потребовал, чтобы корзин больше не приносили. И особенно любовныхзаписок. Продавщица подивилась моей наивности.