Окинув напоследок комнату полным сожаления взглядом, Эллия ласково провела ладонью по плетеной стене, радостно ощутив легкую дрожь откликнувшегося на ласку дома, и, шагнув за Эйраниэлем в открывшийся дверной проем, вышла в коридор.

Внизу их уже ждали. Переметные сумки, стоящие у ног Кейриателя, топорщились от собранных в дорогу припасов.

– Вас почти не отличить от жителей Темных Земель, – удовлетворенно кивнул дайе Ларенад, окинув взглядом затянутые в черное фигуры внучки и ее Хранителя. – Только Эрана выдают глаза, но с этим ничего не поделаешь. – Он подхватил сумки и показал в сторону двери: – Пора.

На улице, стоя в нескольких метрах от крыльца, терпеливо ждали два оседланных вороных жеребца с длинными, касающимися мощных коленей густыми гривами и пышными, роскошными хвостами.

– Вам придется оставить своих лошадей и взять этих красавцев, – военачальник подошел к лошадям и, подхватив под уздцы, подвел их ближе к застывшим в восхищении эльфам. – Мне составило большого труда отыскать такое сокровище в столь короткое время, но зато его точно не отличить от тех, что разводят в Юоргхельме, – он потрепал по бархатистой морде одного из вороных.

– Эль, – Кир тихонько потянул девушку за рукав… Точнее, попытался потянуть, но странная ткань упрямо выскальзывала из крепко сжатых пальцев мальчика, несмотря на его отчаянные попытки удержать хотя бы краешек материи.

– Ки-и-ир, – с удивлением наблюдая за забавной, но слегка затянувшейся игрой, окликнула увлекшегося друга Эллия, – что ты хотел сказать?

Оставив бесплодные потуги, Киран виновато покраснел:

– Извини, просто это так необычно.

– Камринийский шелк отличается необычайной прочностью и, благодаря естественной магии, весьма стоек к любым повреждениям, – весело сверкнул глазами Ларенад, – он убережет от мелких ран, но, – военачальник посерьезнел, – не выдержит удар меча или пробивной силы выпущенной стрелы.

– Ух ты! – глаза мальчика восхищенно блеснули. Еще разочек попробовав ухватить стойко сопротивляющуюся ткань рукава, Кир вздохнул и, вспомнив, о чем хотел сказать подруге, поднял мгновенно потемневшие, как грозовое небо, глаза: – Эля, второй жеребец – это Теймлис. Я хочу, чтобы он был у тебя, пока ты не вернешься, а Скоэл мы заберем в поместье, там ей хорошо будет, обещаю.

– Верю, Кир, – как громом пораженная, девушка перевела взгляд на насмешливо сверкнувшего темно-лиловым глазом броэра, – а как же ты? Он ведь твой друг.

– Потому я и доверяю его тебе, а ему – тебя и Эрана. Ты же знаешь, он удивительный! И очень-очень умный, – мальчик с надеждой посмотрел в глаза потрясенной подруги, – ты согласна?

– Спасибо, малыш, – Эля растроганно улыбнулась и крепко обняла подростка.

– Езжайте, Магистры не станут долго ждать, – с неловкостью вырвавшись из теплых рук, отступил назад мальчик.

– Обещайте не лезть в лишние неприятности, – свел брови в притворной строгости скрывающий мучительную тревогу Орандо, сгребая друзей в медвежьи объятия, – иначе я за себя не ручаюсь. – Он отошел, уступая место Кейриателю.

С печальной нежностью поцеловав Эллию в висок, немолодой эльф опустил дрожащую руку на плечо Хранителя и с мольбой посмотрел в янтарные глаза: – Верни мне ее… она все, что у меня есть, – военачальник с усилием отступил в сторону. – Пусть Боги оберегают вас в пути.

Закусив губу, чтобы не выдать сковавшую сердце боль, Эля шагнула вслед за дедом и, отчаянно прижавшись к широкой груди, прошептала:

– Я люблю тебя.

Стремительно повернувшись, девушка подхватила переметную сумку и, перекинув ее через седло, взлетела на пригнувшегося к земле Теймлиса. Последовав ее примеру, Эран оседлал великолепного жеребца и, махнув на прощание рукой застывшим у крыльца друзьям и не скрывающему слез Кейриателю, повернул следом за пришпорившей броэра Эллией.

Опустевший после отъезда гостей и нежданно обретенной внучки Дом встретил Кейриателя гулкой тишиной. Усевшись за густо заваленный бумагами и толстыми свитками стол, бывший военачальник, погрузившись в тягостно-тревожные мысли, мрачно уставился на хрупкую белоснежную лилию, робко распустившуюся на гладкой стене. Уловив эмоции хозяина, Дом испуганно вздрогнул, и одинокий цветок, плотно сомкнув лепестки, начал медленно исчезать в услужливо раздвинутых ветвях.

– Оставь, – встрепенулся эльф, когда на стремительно пустеющей поверхности остался виден лишь кончик чудесного бутона, – пусть цветет.

Глубоко вдохнув тонкий, ненавязчивый аромат вновь распустившейся лилии, Ларенад тоскливо посмотрел в окно на опустевший двор и, отметая тяжелые предчувствия, погрузился в работу…

…Пыльная дорога Риондавира в провинции Кард-Рион стелилась под ноги летящих вперед лошадей серой смазанной полосой. Пригнувшись к шелковистой, развевающейся на встречном ветру гриве длинноногой Скоэл, Кир плотно сжал побелевшие от напряжения губы, борясь со все возрастающей тревогой, занозой засевшей в бешено бьющемся сердце. Орандо, болезненно сожалевший о том, что в этот самый раз, когда его любимица и ставший надежным другом бесстрашный эльф подвергают себя как никогда смертельной опасности, он абсолютно, невыносимо бессилен, угрюмо сжимал поводья рвущегося к горизонту Ридла. Но вопреки всему где-то в глубине души каждого из них ярко горела согревающая искра надежды…

Юоргхельм. Далекое, отделенное от остального мира труднопроходимыми горами и обширными, затерявшимися в окружении неприступных скал долинами, враждебное королевство, в которое вело не так много путей… Семнадцать лет назад, воспользовавшись наступившим равновесием, изнуренные долгой войной эльфы, собрав воедино силы Земли, Воды и Воздуха, разрушили единственный проход, ведущий из Эльминатиэля в Темные Земли демонов, и теперь попасть туда можно было лишь через граничащие с Юоргхельмом и Риондавиром гномьи владения.

На поредевший прозрачно-чистый лес медленно наступали синевато-сизые вечерние сумерки, когда среди молодых стволов показались сидящие на двух огромных вороных жеребцах всадники, затянутые в мрачные, черные одежды. Небрежно наброшенные через плечо длинные плащи, закрепленные на груди изящными рубиновыми пряжками, спадали на крупы лошадей чернильными волнами, напоминая лениво опущенные крылья гигантских летучих мышей. Из-под темных бандан эластичной ткани угрюмо сверкали глаза – янтарно-золотые и такие же черные, как наступающая на землю ночь.

– Остановимся здесь, – натягивая поводья Тенебриса и спешиваясь на влажную от недавнего дождя землю, окликнул молчаливую девушку Эран, – тебе надо отдохнуть.

– Я не устала, – упрямо мотнула головой Эля, неохотно соскальзывая с широкой спины Теймлиса и откидывая за спину соскользнувшие следом полы тяжелого плаща, – наверное, синецвет все еще действует.