– Выслушайте меня. Вы можете скрыть свои мысли от этогосущества, простым усилием воли замаскировать их. В древние времена вместе свозникновением ранних религий появились и способы защиты от демонов. Этосущество способно прочесть только те ваши мысли, которые вы проецируете нанего. Это не очень отличается от телепатии. Попробуйте – и убедитесь, что яправ.

– А зачем мне пробовать?

– Чтобы выиграть время. Чтобы дать себе передышку испокойно принять нравственное решение.

– Нет, вы не понимаете, насколько он силен. Никогда непонимали. И вы даже не подозреваете, как хорошо он знает меня. Вот в чем суть.Ему известно обо мне практически все. – Она покачала головой. – Я нехочу делать то, о чем он просит. Поверьте, действительно не хочу. Но емуневозможно сопротивляться. Разве вы сами еще это не поняли?

– А как же Майкл? Как же твои мечты о Мэйфейровскоммедицинском центре?

– Элли была права, – сказала Роуан, сноваоткидываясь на стуле и оглядывая бар. Ей показалось, что свет слегкапотускнел. – Элли знала. В ней текла кровь Корт-ланда, и она моглазаглянуть в будущее. Возможно, это были всего лишь неясные образы ипредчувствия, но она знала. Мне ни в коем случае не следовало возвращаться. Ониспользовал Майкла, чтобы я вернулась. Я знала, что Майкл в Новом Орлеане, ипримчалась сюда следом за ним, как похотливая сучка!

– Нет, Роуан, вы не правы. Давайте поднимемся сейчаснаверх, и вы останетесь у меня.

– Нет, вы поистине редкостный глупец! Я могла бы убитьвас здесь и сейчас, причем никто и никогда ни о чем бы не узнал… Никто, кромевашего пресловутого ордена и вашего друга Майкла Карри. А что они могли бысделать? Все кончено, Эрон. Я могу сражаться, могу отступать и одерживатьвременные победы, но и только. Все кончено. Майклу было предначертано вернутьменя домой и удержать здесь, что он с успехом и выполнил.

Роуан хотела было встать, но Эрон схватил ее за руку. Онапосмотрела на его пальцы. Какие старые. Всегда можно определить возрастчеловека по его рукам. Кажется, посетители бара начали обращать на нихвнимание? Не важно. В этом тесном помещении уже ничто не имеет значения. Онапопыталась вырваться.

– А как же ваш ребенок, Роуан?

– Майкл проболтался?

– В этом не было нужды. Майкл был послан, чтобы любитьвас и тем самым помочь раз и навсегда избавиться от этой твари. Чтобы вы небыли одиноки в трудной битве.

– А в рассказе об этом вы тоже не нуждались?

– Так же, как и вы. Она вырвала руку.

– Уезжайте, Эрон. Уезжайте подальше. Укройтесь вОбители Таламаски в Амстердаме или Лондоне. Спрячьтесь – или вы умрете. И есливы посмеете позвонить Майклу, если позовете его сюда, клянусь, я сама убью вас.

С самого начала все не ладилось. Когда он приехал, оказалось,что крыша в доме на Либерти-стрит давно протекает и кто-то вломился в магазинна Кастро-стрит ради тощей пачки наличных в кассе. Дом на Даймонд-стрит тожеподвергся нападению, и целых четыре дня ушло на уборку, прежде чем можно быловыставить его на продажу. Еще неделя ушла на антиквариат тетушки Вив: пришлосьтщательно упаковывать каждую безделушку, чтобы ни одна не разбилась. Онопасался доверить такое дело чужим людям. Затем пришлось три дня просидеть сбухгалтером, чтобы привести в порядок налоговые документы. Наступилочетырнадцатое декабря, а работы оставалось невпроворот.

Единственная радость за все эти дни – это то, что тетушкеВив благополучно доставили первые два ящика. Как только любимые вещи сноваоказались при ней, она тут же позвонила и поделилась с ним своей радостью.Майкл знает, что она вместе с Лили посещает кружок по шитью, где они вышиваюткрестиком под музыку Баха? Очень изысканное общество. А теперь, раз ее мебельуже в пути, она сможет наконец пригласить к себе всех милых дам из семействаМэйфейр. Майкл душка. Просто душка.

– В воскресенье я видела Роуан. Несмотря на холод, онавышла на прогулку. А знаешь, Майкл, она наконец начала полнеть. Я тебе раньшене говорила, но она всегда казалась мне слишком уж худенькой и бледненькой.Чудесно, что у нее на щеках появился настоящий румянец.

Майкл про себя посмеялся, но его еще сильнее охватила тоскапо Роуан. Он никак не думал, что поездка так затянется. После каждоготелефонного разговора становилось еще хуже. Знакомый голос с хрипотцой сводилего с ума.

Роуан с пониманием отнеслась ко всем непредвиденнымкатаклизмам, но в ее вопросах ощущалась обеспокоенность. Повесив трубку, онподолгу не мог заснуть – курил одну сигарету за другой, пил слишком много пиваи прислушивался к бесконечному шуму дождя за окнами.

В Сан-Франциско наступил сезон дождей. С тех пор как онприехал, лило не переставая. Небо перестало быть голубым даже над холмом, гдепролегала Либерти-стрит, а стоило выйти из дома – и ветер пронизывал до костей.Он опять практически все время носил перчатки, но теперь просто для того, чтобыне мерзли руки.

И вот наконец старый дом почти пуст. Ничего не осталось,кроме последних двух коробок на чердаке, и, как ни странно, именно ради того,чтобы забрать в Новый Орлеан эти маленькие сокровищницы, он сюда и приехал. Емуне терпелось поскорее покончить с делами.

Теперь все здесь стало для него чужим: комнаты казалисьсовсем маленькими, дорожки перед домом – грязными. Карликовое перечное деревце,которое он когда-то посадил, совсем зачахло. Не верится, что он прожил здесьтак много лет, без конца твердя себе, будто счастлив.

И не верится, что, возможно, придется провести здесь ещеодну невыносимо тяжкую неделю, наклеивая этикетки на ящики в магазине, проверяяналоговые документы, заполняя различные бланки. Конечно, неплохо было быперепоручить столь рутинную работу сотрудникам транспортной фирмы, но некоторыеиз вещей просто не стоили стольких хлопот. Вот он и занимался сортировкой, доизнеможения уставая от необходимости принимать сотни решений по совершеннонезначительным вопросам.

– Лучше все сделать сейчас, а не откладывать напотом, – сказала ему сегодня днем Роуан. – Но я с трудом выношуразлуку. Признайся, у тебя, случайно, не появились сомнения? Я имею в виду, поповоду переезда? Не хочется ли тебе вернуться в прошлое и начать заново с тогодня, когда ты все бросил, как будто Нового Орлеана не было и в помине?

– Ты с ума сошла? Я только и думаю, как бы поскореевернуться к тебе. В любом случае я уберусь отсюда до Рождества – и пропади оновсе пропадом.