– Сейчас, душенька, преподаватели любят задания, какони выражаются, на сообразительность. Вот моя внучка учится на театроведа, такона получила… неуд, не сумела ответить на вопрос профессора…

– Какой?

Мастер рассмеялся.

– Ну-ка, послушай. Значит, так. В 1544 году в Италии, вгороде Падуя, открылся этот театр, получивший потом всеевропейскую славу. Онбыл возведен в форме овального помещения с ярусами для посетителей. И хотязрители ломились в него толпой, ни один из корифеев не стремился на егоподмостки, скорей наоборот – всеми силами оттягивали момент знакомства свеликой сценой. Почему?

Я задумчиво пробормотала:

– Ну, просчет архитектора, «яма» в зале. Звук не«летит» со сцены, а «гаснет». Такое иногда случается. Если не ошибаюсь, из-заэтого закрыли оперный театр в Милане, пришлось итальянцам строить новый.

– Ну, – захихикал Ипполит Семенович, – неугадала. Хотя «яма» действительно встречается. Лично я не советую сидеть вБольшом в десятом ряду, а Дворец съездов вообще одна сплошная беда… Давай,пробуй еще раз!

– Театр был открытым, и его заливало дождем и засыпалоснегом, – выдала я.

Ипполит Семенович совсем развеселился.

– Снег! В Италии! Изумительное воображение! Еще версииесть?

– Нет.

– Вот и у моей внучки не было.

– И почему же актеры не хотели выступать на подмостках?

– Душечка, это был анатомический театр!

Секунду я переваривала услышанное, потом переспросила:

– Вы имеете в виду…

– Именно так, детка. В Падуе в 1544 году открылсяпервый в Европе анатомический театр, где проводили при большом скоплении народавскрытие трупов.

Да уж, можно понять великих актеров! Я бы тоже не захотелаисполнять главную роль в подобном действе.

Провертевшись всю ночь без сна, я приняла решение изасобиралась к милой девушке Федоре, владелице детективного агентства «Шерлок».Телефон у нее был наглухо занят, и я подумала, что быстрее будет добраться доконторы, чем дозвониться. Но сначала нужно было зайти к Володе в квартиру ипритащить оттуда кварцевую лампу. Невесть как сей предмет оказался у майора.Предстояло забрать из роддома Ксюшу, и мне захотелось истребить в кварцевомсвете все микробы.

Погремев ключами, я вошла в прихожую и чихнула. Явственнопахло сигаретами, вернее, окурками. Я сама курю нерегулярно и мало, но, какмногие курильщики, терпеть не могу пепельницы, забитые бычками, кажется, впрошлый раз я выбросила все… Но нет, в комнате, на столе, стояла керамическаяплошка с трупами сигарет. Я посмотрела на скомканные, желтые фильтры. Что-то вних было странное, но что?

Высыпав окурки в унитаз, я спустила воду, тщательно вымылапепельницу, водрузила ее на стол, прихватила кварцевую лампу и ушла.

К агентству «Шерлок» я подкатила около одиннадцати утра.Размещалась контора не в фешенебельном месте. На огромном шестиэтажном зданиипо улице Подлипова висело штук сорок табличек: «Окна на заказ», «Фирма «Реал»,«Двери из дуба», «Клуб «Тото», «Ассоциация любителей кошек» и «Общество братьевпо разуму». Агентство «Шерлок» оказалось под самой крышей, и, судя по тому,какой обшарпанной выглядела дверь, дела у Федоры шли не лучшим образом.

Я постучала и, услышав веселое: «Входите!» – рванула дверь.

Перед моим взором возникло крохотное помещение с кукольнымстоликом и двумя малюсенькими стульями. Федора, сидевшая боком к огромномуокну, подняла голову и радостно произнесла:

– О, ты надумала рожать щенков!

Вообще я не слишком общительный человек и при внешнейприветливости и говорливости с трудом завожу новых друзей. То есть у меня нетникаких проблем с общением и я преспокойно начинаю разговор с незнакомымчеловеком, но сразу почувствовать его своим приятелем не могу. Должно пройтидовольно длительное время, прежде чем я стану ощущать себя в присутствии кого-либокомфортно и прекращу без конца по-идиотски улыбаться. Но иногда случаютсяисключения, и симпатия вспыхивает стихийно, настигает, как первая любовь. Так ислучилось с Федорой.

– И как, по-твоему, я могу родить щенков? –хмыкнула я. – В лучшем случае получится девочка, а в худшем – мальчик,только твой Лорд тут не помощник!

Федора расхохоталась и, вытащив из шкафа пачку чая,поинтересовалась:

– Любишь цейлонский? Извини, я не пью растворимый кофе,по мне – так жуткая дрянь. Я хотела поставить машинку для варки эспрессо, но,сама видишь, размеры кабинета таковы, что либо тут буду сидеть я, либо стоятькофеварка…

– Да уж, помещение маловато… Что же ты такое сняла?

– Так арендная плата соответствующая. «Шерлок» – новоеагентство, пока широкой публике неизвестное, вот раскручусь сейчас и перейду наТверскую, возле «Мариотт-отеля» есть очень симпатичный домик, правда, толькотрехэтажный, но пока мне хватит.

Я хмыкнула, но Федора казалась совершенно спокойной.

– А где сидят твои сотрудники?

Федора опять рассмеялась:

– У меня их нет.

– Как?

– Просто, пока работаю одна.

– Но у тебя на карточке написано, что ты являешьсядиректором агентства!

– Правильно, «Шерлок» принадлежит мне, но ведь навизитке не указано, сколько в нем штатных единиц. Честно говоря, я нерассказываю об этом никому, но тебе признаюсь – пока тружусь одна, но скоро всеизменится.

Я только хлопала глазами. Федора налила чай и, пододвинув комне чашку, сообщила:

– Я очень талантлива, умна и находчива. Вот сейчас ведусразу два дела и должна получить через пару деньков крупную сумму. То-то Плюшикобозлится!

– Кто это, Плюшик?

– А супружник мой. Между прочим, владелец агентства«Поиск». Вот уж у кого и здание есть, и сотрудников бешеное количество… Я кнему в свое время пришла наниматься, но видишь, что вышло… Замужем запредполагаемым хозяином оказалась. И ведь какой гад, только в загс сходили,мигом меня из конторы выпер. «Сиди, дорогая, дома, пеки блинчики». Видалаидиота? Да у меня тесто никогда не поднимается, каша пригорает, молоко убегает…Ну, я и стала настаивать на работе. Не поверишь, как муженек поступил.

– Как?

– Велел охране не пускать меня в «Поиск»! А я знаешьчто сделала?

– Что?