«Лучше», однако, не получилось. Любочкаластилась и так, и этак, но Асан, хоть и делал исправно свое постельное дело(его горячая восточная кровь не могла не вскипеть рядом с беленьким, пышненькимЛюбочкиным телом), мыслями был далеко от нее. Полюбились торопливо, скучно,будто муж с женой, которые не знают, как избыть срок надоевшего супружества.Любочка вскоре уснула, а Асан лежал на спине, курил, и огонечек сигареты тлел втемноте. Любочка спала тревожно, сколько раз за ночь вскидывалась, и такое быловпечатление, что огонечек так и не гас. К утру в комнате было – хоть топорвешай.

Любочка проснулась с больной головой, но Асанне дал ни минуточки лишней покемарить.

– Вставай, – сказал, опять присасываясь ксигарете. – Прямо сейчас беги в усадьбу – и немедленно в докторов кабинет,положи сидиром туда, где он лежал. Первым делом, поняла?

Любочка жалостливо поглядела на него. Он что,испугался доктора? Но почему? Ведь всегда говорил, доктор ни с чего слишкоммного власти забрал. И теперь испугался его?

Спорить, однако, Любочка не стала. Отчего-тоей сделалось ужасно не по себе. Кое-как прибравшись, побежала со двора.

Батенька выглянул с сеновала – хмурый,невыспавшийся:

– Твой черножопый там, что ли?

– Ну, – буркнула Любочка, неприязненнозыркнув на родителя.

– Не нукай, не запрягла! – неожиданновзъярился тот. – Уж пускай он лучше на тебе женится, чем просто таккувыркаться! Доиграешься, что ворота дегтем вымажут, тогда что делать будешь?Пойдешь в Завитую топиться?

Любочка уперла руки в боки и захохотала. Чтобкто-то даже не ворота мазал – улыбнулся бы ей криво… Кто посмеет задираться сАсаном? Небось таких дураков, как Грачев, в Лесной не водится, чтоб на Кавказлезть! Это ж самоубийство!

Хохоча, она пошла со двора, пытаясь скрыть отсамой себя, что на душе кошки скребут. Асан никогда не заводил речи проженитьбу. Может, где-нибудь в горах, в ауле, у него жена и семеро деток полавкам сидят? И если, к примеру сказать, Асан вдруг уедет, то Любочке тоскливопридется… Никто к ней не присватается, разве только за деньги. Но и то сказать:на Лесной свет клином не сошелся. И вообще, почему должен уезжать Асан? Это онане выспалась, вот и лезет в голову всякая дурь, да еще и батенька своим языкомдорогу перемел…

Вот и усадьба. Любочка постояла передворотами, дожидаясь, пока камера ее опознает и калитка откроется. Потом пошла вглавное здание, зыркая по сторонам. Было тихо, едва семь часов, и Олеська,поганка, и доктор, конечно, еще спали. Любочка всегда приходила на работу воттак рано, всегда заставала такое же безлюдье, но сегодня оно показалоськаким-то зловещим.

Переоделась в своей каморке под лестницейглавного здания, взяла ведро, пылесос. Потом, спохватившись, как вчера маяласьна стуле, не доставая до полок, схватила стремянку и поволокла на второй этаж,стараясь ступать потише и, главное, не грохать этой железной дурой. Слава богу,по пути никто не встретился.

Любочка из осторожности сначала стукнула вдверь кабинета и только потом встала перед «глазком».

– Да скорей открывайся, скорей! –пробормотала нетерпеливо.

В кабинете было тихо, пусто. Наверное, докторсо вчерашнего дня сюда не заглядывал. И, уж конечно, не лазил под потолок.

Любочка воздвигла стремянку, вскарабкалась насамый верх, достала из кармана диск и вложила в «книгу» точно так же, как онтам лежал вчера: картинкой вниз. И уже поставила одну ногу ступенькой ниже, соблегчением начав спускаться, как вдруг услышала характерный щелчок,означающий, что дверь открывается.

Любочку обдало жаром, и она вцепилась встремянку, чтобы не свалиться на голову вошедшему… доктору, конечно. Принесланелегкая!

– О ранняя пташка! – воскликнул тотприветливо, как бы ничуть не удивившись. А чему удивляться, правда что? Господаспят, уборщица убирается… – Высоко же ты взлетела!

– Доброе утро, Петр Петрович, – с трудомвыдавила Любочка. – Извините, думала, вы еще спите…

– А я и сплю, – со смешком отозвалсядоктор, глядя вверх. – Сплю и вижу чудный сон про Любочкины хорошенькиеножки, которые мне повезло зреть во всей красе.

Он приблизился вплотную к стремянке и своимидлинными пальцами принялся оглаживать Любочкины щиколотки.

Она зажмурилась. Доктор стоял так, что могвидеть снизу под халатиком ее всю, от тапочек до голубых прозрачных трусиков, аможет, и выше – до самого лифчика. В другое время Любочка не постеснялась бы –за такие вольности огрела бы ногой по коротко остриженной седоватой голове, даеще пригрозила бы, что пожалуется Асану, но сегодня терпела, стиснув зубы икрепко зажмурясь.

– Да у тебя просто потрясающие ножки! –проворковал доктор. – Меньше моей ладони. Тридцать пятый размер, да? А тои тридцать четвертый? Сейчас у женщин таких лапок уже не осталось, сейчас увсех лапищи, как у гренадеров, а у тебя – как у той Золушки… Тебе бы башмачкихрустальные носить. У тебя есть хрустальные башмачки? И что ты там делаешьнаверху, Золушка? – промурлыкал он, не меняя тональности, так что Любочкане сразу поняла вопрос.

– Как что? – отозвалась дрожащимголоском. – Пыль вытираю.

– Чем? – сладко пропел доктор. –Неужели подолом? А ну, покажи как!

О-о… Только сейчас Любочка вспомнила, чтоведро со щетками и тряпками так и осталось в каморке под лестницей. Очень ужнесподручно тащить стремянку, когда руки еще чем-то заняты. Вот же черт глазастый,а? Сразу заметил!

– Ой, – хихикнула натужно, как быспохватившись, – а ведь метелочку я забыла! Вот же глупая дура: налестницу залезла, а работу работать нечем! Сейчас сбегаю, принесу ведерко. Выуж извините, Петр Петрович…

Она пошевелила ножкой, намереваясьвысвободиться и сойти, но доктор держал крепко.

– Погоди-ка, Золушка, – сказал тем жесладким голоском. – Раз уж ты там, наверху, достань одну книжечку, чтобымне самому не лезть, а то я высоты боюсь. – Он смущенно хихикнул.

– Какую книжечку? – враз осипшим голосомспросила Любочка, бегая взглядом по полкам, но среди десятков корешков видятолько один: зеленый, с золотыми буквами «Anаtomic»… и что-то там еще.

– Вон ту, большую, зелененькую такую, –подсказал доктор. – Прямо напротив твоего лица. «Анатомическаяэнциклопедия» – да вот же, вот!

Любочка с трудом подняла чужую руку, потянулаиз ряда книгу.

«Господи… Господи… Нет, он не видел, как я еебрала, он вошел потом! Господи, только бы не упасть!»

Рука у Любочки дрожала, но все-таки она смоглавытащить книгу и протянуть ее вниз, доктору.