масштабах. Между тем кайзер Франц имел сентиментальную привязанность к Брейсгау, древнему форпосту Габсбургов на Верхнем Рейне. Генералы во главе со Шварценбергом, уже испытывавшим раздражение в связи со слабой, по его мнению, позицией Меттерниха в отношении Саксонии, доказывали, что, независимо от любых соображений, Зальцбург, районы Инн и Хаусрюк, а также Пасау были крайне необходимы для установления надежной, укрепленной границы с Германией, в то время как Тироль требовался для доступа в Италию через горный проход Бреннер.

Внутри и вне Австрии ожидали, что монархия наверняка представит большой счет своих потерь. Если бы Меттерних не сделал этого, если бы он добавил к уступке Саксонии договор, содержащий мягкие условия для Баварии, то ему грозила бы утрата поста министра иностранных дел, хотя найти ему замену было не так легко. Наибольшие трудности он испытывал в политике в отношении Германии. Поэтому он стремился любыми средствами добиться уступок со стороны реалистично мыслящих франкофилов в Мюнхене. Весной ему почти удалось подвести короля Максимилиана и Монтгеласа к рубежу нейтралитета, однако все сорвалось из-за военных успехов Наполеона. Еще три месяца политического торга не дали серьезных результатов. Что бы там ни говорил Меттерних, нет доказательств того, что он располагал возможностью сдерживать Штейна и его покровителей, а также дезавуировать обращение Кутузова. В августе Монтгелас наконец предложил, чтобы Бавария и Австрия объявили совместно о своем нейтралитете. Предложение, поступившее в то время, когда Австрия обязалась воевать до тех пор, пока Наполеон не пойдет на уступки, выглядело скорее как шаг в поддержку Бонапарта, чем уступка Австрии.

Англия тем временем продолжала финансировать повстанцев Тироля, и в этот раз у Меттерниха не было возможности высказать открыто свои возражения против мятежа. Он не стал препятствовать подготовке восстания, надеясь, что ему удастся в какой-то мере контролировать повстанцев. Вряд ли он серьезно намеревался содействовать их успешному выступлению. Вероятно, он просто хотел оказать давление на Баварию и заслужить расположение англичан. Во всяком случае, когда 17 августа преждевременно прозвучал призыв о помощи, он стал возражать, заявив, что задача армии состоит в первую очередь в восстановлении порядка, а затем уже в поддержке восстания. Ни того ни другого армия не сделала, и мятеж угас. С победой Наполеона 26 августа под Дрезденом приверженность Баварии Франции, ее испытанному защитнику от посягательств Габсбургов, казалась непоколебимой.

5 сентября в Мюнхен неожиданно прибыл начальник генштаба баварской армии полковник Антуан фон Рехберг с нотой Александра от 31 августа. Нота, как мы знаем, не сняла все опасения баварского двора, а обещания компенсации за уступки, которые могли быть запрошены, требовали уточнения. Тем не менее вмешательство России создало совершенно новую ситуацию. Царю было доступно то, что не было доступно Меттерниху, а именно: аннулировать или скорректировать своей властью декларацию Кутузова и подкрепить гарантиями любое свое обязательство. Когда же чуть позднее соглашениями в Теплице германским курфюршествам была гарантирована «абсолютная и полная независимость» и царь передал решение других проблем Вене, Меттерниху стала досаждать не столько Бавария, сколько поборники аннексии в Австрии. На Баварию, пожалуй, давление оказывалось с той целью, чтобы она, пока не поздно, сделала добровольно некоторые предложения. Речь идет о передаче Австрии горных проходов, ведущих в Италию, а также укрепленной местности, упиравшейся в правый фланг расположения войск Бонапарта. Вести переговоры по этим вопросам были назначены дипломаты: с австрийской стороны – граф Карл Хруби, а с баварской – князь Эттинген. К переговорам подключились армейские командующие, войска которых располагались в районе реки Инн: с баварской стороны – Карл Вреде, с австрийской – командующий Дунайской армией Анри Рейс.

По условиям договора в Риде Бавария соглашалась выйти из Рейнского союза, присоединиться к союзникам с 36-тысячной армией и воздерживаться от сепаратного мира. В ответ австрийский кайзер гарантировал ей от своего имени и от имени союзников «свободу действий» и «полный суверенитет». Баварская армия становилась частью вооруженных сил Австрии, но имела непосредственного командующего, баварца, и участвовала в боевых операциях как самостоятельное соединение. Бавария соглашалась с условием, что потребуются территориальные уступки «для гарантирования двум соседним государствам укрепленной границы», но в не менее чем трех статьях договора ей была обещана «полная компенсация потерь, в соответствии с пожеланиями Баварии, таким образом, чтобы территории составляли с ней единое и нерасторжимое целое». Предполагалось, что Бавария разрешит свободный проход австрийской армии через Тироль, но, если ей нужно будет уступить какую-либо территорию в поствоенный период, такие уступки будут производиться только по обоюдному согласию. Цели участия сторон в войне определялись как роспуск Рейнского союза и независимость Баварии «в такой форме, что королевство, освободившись от иностранного вмешательства, будет пользоваться всей полнотой своего суверенитета».

Эти условия явились следствием соглашения в Теплице, хотя и не в том смысле, в каком обычно об этом пишут. С роспуском Рейнского союза освобождался путь для всеобщего территориального переустройства, и, хотя Меттерних не ликовал по этому поводу, он стремился все же извлечь из этого процесса не меньше выгод, чем его партнеры. Если Россия намеревалась убрать короля Саксонии и выслать его, скажем, в герцогство Берг с целью передачи саксонской территории Пруссии, то Меттерних разрабатывал аналогичные проекты для курфюршеств в стратегически важном районе междуречья Рейна и Майна. Фердинанда Вюрцбургского можно было отправить в Италию, между тем как Дальберг и князь Изенберг могли быть переправлены из Франкфурта предположительно на север или даже вовсе лишены феодальных владений. Этим способом Меттерних мог полностью возместить территориальные уступки Баварии, причем не просто в количественном измерении, как мыслил царь, но за счет примыкающих к ней территорий соседних государств. Сделав это, он удовлетворил бы в определенной мере требования сторонников аннексии в Вене. Более того, поскольку договор в Риде включал только австрийские требования, Бавария получала территории, равные по площади и значению Ансбаху и Байресу. Приобретение ею фран-конских земель и территории к северу от Майна, если бы оно осуществилось, нанесло бы по аннексионистским устремлениям Пруссии удар, сравнимый с тем, что угрожал Австрии в случае нежелательного для нее решения саксонского вопроса. Только в силу одних этих причин у Харденберга были бы основания считать себя обманутым договором в Риде. Однако и статьи договора о гарантиях суверенитета были небезупречны.

Все они так же старательно избегали конкретизации замышляемых территориальных изменений, как и в Калише упоминания о Саксонии. Не указывая на конкретные территории, маскируя территориальные изменения абстрактными формулировками принципов – компенсации, сопредельности и т. д., – Меттерних предотвратил нападки на договор в Риде, которых ожидали Александр и Харденберг. Позднее, однако, когда противодействие Пруссии не позволило проектам осуществиться по