Талиса разложила на столе набор косметических карандашей и велела сесть перед ней. Кропотливая работа при тусклом свете свечей – и вскоре из зеркала на меня смотрел кто-то другой. Агрессивная надменность, злая вульгарность и во главе всего – поджатые алые губы. И все же… это тоже я. Если захочу.

– Что с глазами будем делать?

– Скрывать.

Талиса подняла полупрозрачный широкий шарф и небрежно обмотала им мои голову и шею. Мягкие складки ткани, нависающей над лицом, создавали обманчивые тени. Талиса права: в таком виде выставлено напоказ все тело до мельчайших изгибов и совершенно теряются глаза.

– Ну, все готово. Передашь Тахиру, что я жду его на второй точке.

Талиса усмехнулась, собрала вещи и направилась к двери. Я не выдержала, дернула девушку за руку к себе и крепко обняла.

– Спасибо.

– С тебя должок.

Ох уж, эти Ирдасы, изображающие из себя меркантильных циников. За короткую ночь они умудрились соткать целый план побега. На мои робкие возражения шикали и махали руками. Кажется, им все было даже в удовольствие. Ну ладно, мне понятно, почему Талиса искрилась от мысли обвести Джантара вокруг пальца, но Тахир-то с чего вдруг с таким остервенением принялся прорабатывать все нюансы побега?

Обязательно спрошу. Потом.

Я рассматривала себя в тусклое зеркало, когда вошел Тахир. Он застыл в дверях и исподлобья прошелся взглядом по моему новому образу.

Мне так хотелось, чтобы он снова сказал что-нибудь едкое, злое… насмешливое. Потому что от его мрачного и тяжелого взгляда и поджатых губ у меня неуютно тянуло в животе.

– Расправь плечи, – наконец процедил Тахир, – уныние и тоска выдают тебя с головой.

Я вызвала в голове образ Талисы и свела лопатки. Грудь, поднятая корсетом, чуть ли не выпрыгнула из глубокого выреза черной блузки. Надеюсь, что скучающие работники портальной площадки действительно не захотят смотреть куда-то еще. А если поднимут взгляд выше – зацепятся за губы. Вся моя внешность сейчас – заигрывание со временем: выцепить крохи и пройти в портал неузнанной, прикрытой сексуальным образом Талисы.

Я обеспокоенно переступила с ноги на ногу и подняла глаза на Тахира в поисках одобрения. Увы, тот был определенно не в восторге. Не меняя мрачного выражения лица, он подошел вплотную. Заправил мне выбившуюся прядь за ухо, натянул складки шарфа на лоб.

– Не перестарайся, а то тебя слишком запомнят. – хищно усмехнулся Тахир и задул свечи. – Нам пора.

А на улице боль снова набросилась на меня, словно поджидала за углом. Я шла за Тахиром, напряженно отсчитывая секунды, цеплялась за изменчивое тело времени, лишь бы не заскулить от страха и боли. Лишь бы не дать слабину и не побежать обратно… к нему.

Я сделала все, что было в моих силах, чтобы вплести себя в ткань жизни Джана. Чья вина, что не выяснила сразу, какое мне отведено там место? Чья вина, что я не бежала навстречу будущему, а скрывалась от прошлого?

Перед глазами замелькали картинки, как я тащила на детских старых санках своего брата по обнаженному городу… в то место, где больше никто не ощущает ни холода, ни голода. Тащила и позорно радовалась зиме и снегу, ведь летом у меня бы просто не хватило сил. А город смотрел на меня разбитыми окнами и разрушенными кусками стен.

Самые страшные воспоминания те, что были перед самой смертью. Голод, холод и ожидание конца. Лишь эти воспоминания приходили вместе с оглушающими эмоциями, и именно эту часть памяти я изо всех сил пыталась к себе не пускать.

И вот я стояла на площади перед портальным кругом, и на меня безостановочно накатывала паника. Я, словно безумная, собралась туда, где, скорее всего, меня ждут нищета, голод и холод. Троица, от которой я до потери себя скрывалась под боком Джантара.

Я устало вздохнула. Может, в этом и есть судьба? Найти себя не в комфорте, а среди страхов? Удержаться от мысли о трехглавом драконе, которого нужно победить, было сложно.

С первой мысли о побеге боль скручивала мышцы, заставляя их растекаться киселем. Сам воздух давил на меня: «Остановись, вернись». Я никак не могла понять, отчего внутри все жгло: от борьбы с его приказом или от разбитого сердца? Ведь он любит. Было бы в тысячу раз проще уходить, если бы он просто прогнал. Но я управляла этим телом. Смогла покинуть дом, найти извозчика, назвать адрес и довести себя до единственного человека, который мог мне сейчас помочь. Я была хозяйкой себе, хотя и платила болью за неподчинение.

Я вцепилась в локоть Тахира и сделала первый шаг.

Все же в агонии сопротивления была особая сладость. Я наслаждалась странной гармонией внутренней боли, пестовала ее, напевала ей и выстраивала вокруг нее стены. Шаг за шагом, кирпич за кирпичом, пока пронзительное скуление не стихло за толстой кладкой. В центре моего внутреннего мира моя личная боль за высокими стенами, а вокруг безмолвие. Если я ненароком замуровала и прочие чувства, то ничего страшного. Эмоции мешают, а мне нужна тишина, в которой я попробую слепить каркас своей будущей жизни.

Башня, где заточена боль, тяжело опирается на сердце, и оно начинает биться чуть аккуратнее, чтобы ненароком не разрушить хрупкую пока темницу.

Сзади захлопнулась портальная арка, сменились звуки и запахи, а я тихо осела на землю, понимая, что внутри наконец установилась гармония монотонной тишины. Пустота. Мне не больно. Я расхохоталась от пьянящего запаха свободы.

Тахир поднял меня и под недоуменные взгляды портальщиков другого города отвел на ближайшую скамейку. А я смеялась и задыхалась, будто очень долго бежала.

– Прости меня, Тахир, я и сама плохо понимаю, что делаю… – я вытерла тыльной стороной ладони случайные слезы.– И что делать дальше…

– Просто живи, – пожал он плечами в ответ.

Время остановилось на секунду передо мной, выдохнуло лукаво: «Пора», – и побежало дальше по своим лисьим делам.

***

Я не очень понимала, зачем скрываться. Разве это незаконно – уходить, когда пришло время делать новые шаги? Но Тахир грубо меня осадил, попросив просто не мешать:

– Ты слишком многого не знаешь.

И я замолчала, разглядывая его напряженные плечи и нахмуренное лицо.

План побега был прост – скачки порталами и трюки с переодеванием. Самым слабым звеном был Бес. Такое чудо за пазуху не спрячешь. Пусть он и выглядит пока как обычный барс, не вызывающий удивления, девушка с кошаком – все равно картинка примечательная.

Тахир разбудил меня глубокой ночью и попросил одеться. А после впустил в номер верзилу с седой бородой.

Грубый, словно высеченный из обветренного куска скалы, со шрамом через пол-лица, тот не обратил на меня ни малейшего внимания, втиснулся в нашу комнату и сразу уставился на Беса, который едва виднелся из-под одеяла. Не успела я и слова сказать, как мужчина бесстрашно шагнул к зевающему ирлису и схватил его за шкирку.