Касси смотрела на него во все глаза. Ксандр редко бывал столь откровенен, и именно поэтому за его словами сейчас чудилось совсем другое.

— Хочешь сказать, что именно я не даю вам с Эйкке жить в мире и вершить свои подвиги? — прямо спросила она и, поймав загнанный взгляд Ксандра, все поняла. Распрямилась в разочаровании. Задрала гордо подбородок. — А Эйкке утверждает, что вам без меня никак не обойтись. Вы уж договоритесь там между собой, нужна я команде или нет. А то, знаешь, навязываться мне совсем не к лицу! Найду себе дело поинтереснее!

С этими словами она резко развернулась и быстро пошла по тропинке, не имея представления, куда та приведет. Но не прошло и четверти минуты, как Ксандр догнал ее и тяжело дыша заключил в объятия. Касси послушно остановилась, но рук не подняла и на близость не ответила. Лишь устало вздохнула, призывая и его не притворяться, растягивая столь мучительное объяснение. Однако Ксандр начал совсем с другого.

— Энда с ней, с командой! — пробормотал он. — Ты нужна мне, Касси! Всегда была и всегда будешь нужна! Не сердись! Уж я-то точно не хочу с тобой рассориться!

— Тогда зачем?.. — совсем уже ничего не понимая, начала она, но Ксандр не дал ей договорить.

— Затем, что я больше всего на свете боюсь тебя потерять! — с силой выговорил он. — Затем, что ближе и дороже тебя у меня никого нет! Затем, что я…

Он подавился окончанием фразы, почему-то отведя глаза от испытующего Кассиного взгляда. И она предпочла выбрать совсем не то продолжение, что ей подсказывал разум. Уж слишком ей не хотелось разбивать Ксандру сердце. И общее дело не имело к этому никакого отношения.

— Не волнуйся за меня, — выдавила Касси почти что искреннюю улыбку. — Рядом с тобой мне куда безопаснее, чем в доме Ниобеи. И я не сомневаюсь в твоей способности меня защитить. Ни разу за шестнадцать лет не сомневалась — и теперь не стану! Только, пожалуйста, не разрушай нашу дружбу из-за своих страхов! Без нее я совсем пропаду! — и в подтверждение своих слов она приподнялась на цыпочках и быстро и ласково поцеловала Ксандра в щеку. И вряд ли рассчитывала на то, что именно в этот момент их увидит вывернувший из-за деревьев Эйкке…

Тидей с интересом наблюдал за своим юным другом. Эйкке маялся, за пару минут проходя путь от отчаяния к ликованию и обратно, и явно был уверен, что занятый статуей Тидей его не видит. Однако попавший под его опеку дракон давно перестал быть Тидею безразличен, чтобы даже в редкие минуты собственных воспоминаний он мог оставаться равнодушным к его проблемам. А у Эйкке проблемы были налицо. И, судя по всему, он понятия не имел, как с ними справляться.

— Мне одному кажется, что тебе надо выговориться? — не вынес наконец его метания Тидей. — Я, конечно, не бог весть какой знаток в таких делах, зато дальше этих стен твоя история точно не пойдет.

— Какая еще история? — буркнул Эйкке, очевидно не только не готовый к такому предложению, но и крайне не одобряющий его. Еще бы: мальчишке в собственной неуверенности сознаваться, да еще не простому мальчишке, а дракону, а об их гордости и независимости ходили легенды. Впрочем, Тидей и сам имел возможность познакомиться с этими чертами характера подопечного и оценить их во всей красе. Чего только стоило категорическое нежелание Эйкке сидеть у Тидея на шее даже в то время, когда он еще не восстановил силы после возвращения с того света. To на охоту рвался, то по работе помогать, а сам еще и на ногах нормально не стоял. И Тидею пришлось очень постараться, чтобы уговорить его дать себе время для оплаты долгов, уверяя, что иначе те так и останутся на совести подопечного.

У Тидея не было ни детей, ни братьев, а потому и к Эйкке он относился как к равному, несмотря на двукратную разницу в возрасте. В конце концов, тот отмерялся вовсе не прожитыми годами, а имеющимся за плечами опытом, а уж в этом Эйкке вполне мог и поспорить со старшим товарищем.

Вот только в сердечных делах любой опыт обнулялся и все приходилось познавать с самых азов, учась на собственных ошибках и надеясь не испортить все собственными глупостями. У Тидея, в всяком случае, именно так все и было. Шесть встреч — как целая жизнь: яркая, светлая, нужная, словно воздух. За нее и шесть последующих лет отдать не жалко. И больно было лишь оттого, что новой встречи не будет. Не по зубам ему оказалась человеческая подлость. Совсем как его юному другу.

— Очевидно, та самая, что СО вчерашнего вечера не дает тебе покоя, — улыбнулся Тидей. — Подозреваю, что дело касается дорини Кассандры: ни одна другая дивчина еще не лишала тебя сна.

Эйкке узнаваемо поморщился, не желая это обсуждать.

— Если тебе вдруг пригорело почесать языком, лучше посоветуй, у кого искать драконью кровь, — заявил он. — Желательно наверняка, а то вдруг неиспользованных жизней у меня уже не осталось?

О том, что произошло в спальне владельца рудника, Тидей уже знал. С десяток раз во время рассказа Эйкке порывался запретить ему и его не менее одержимому товарищу брать с собой на подобные опасные мероприятия дочь дори Дафнии, а потом вспоминал, какие люди окружают ее в отцовском доме, и удерживал страхи при себе. А ну как сорвется Касси на мачеху, лишенная какой бы то ни было отдушины, — Энда знает, как отыграется на ней Ниобея. Если она свою соперницу смысла жизни лишила, дочь отняв, то тут уж точно не погнушается наказанием. А Тидей, пусть глупо и безосновательно, чувствовал на себе ответственность за эту девочку. Если б имел хоть какую-то возможность оградить ее от мачехиных посягательств, ничего бы ради этого не пожалел. Но в из своей тюрьмы мог лишь направлять на верный путь Эйкке, надеясь, что тот не даст в обиду тронувшую сердце девчонку. Не тот человек был его юный друг.

— О драконьей крови ты отлично побеседуешь с Ксандром, — заметил Тидей и резонно добавил: — А вот о дорини Кассандре ты с ним вряд ли станешь говорить.

Эйкке сверкнул глазами, подтверждая его догадку. Впрочем, ревность узнать было легко. Особенно Тидею. Чудное чувство!

— Мне только мнится или имя Касси стало слишком часто проскальзывать в наших познавательных беседах? — огрызнулся Эйкке. — Тебе-то до нее какое дело, Тидей? Еще пара месяцев — и ее здесь не будет. Воссоединится с матерью и думать про все это забудет!

Тидей покачал головой. Трудно было объяснить Эйкке свой интерес дочерью дори Дафнии, чтобы тот не начал задавать вопросы. Делиться потаенным Тидей не хотел. Тем более что в его истории уже ничего нельзя было изменить. В отличие от истории Эйкке.

— После того, сколь близко к сердцу она приняла страдания твоих собратьев? — скептически заметил он. — Вряд ли. У дорини Кассандры чудесная добрая душа, и ты-то уж точно оценил ее по достоинству. Так к чему теперь это раздражение и попытки принизить ее несомненные добродетели? Даже если она не ответила тебе взаимностью, разве это повод дурно о ней думать и говорить?

Эйкке прикусил язык. Тидей был совершенно прав, но и Эйкке, сколько бы ни злился, ни разу не послал в Кассин адрес проклятия и не позволил себе ни одной гадкой мысли о ней. Касси была выше всего этого. Даже после их поцелуя с Ксандром.