— Многим ли зайцам ты заглядывал в глаза? —насмешливо спросила я, чувствуя, что разговор приобрел совершенно дурацкоенаправление, и не зная, как прекратить его так, чтобы последнее слово осталосьза мной.

— Если хочешь, чтобы последнее слово осталось затобой, — угадал мои мысли самозванец, — просто возьми и замолчи.

Я последовала его совету и молчала до самого дома.

Когда лже-Туманов захлопывал дверцу автомобиля, звук гулкоразнесся по двору. Задрав голову вверх, я постаралась расслабиться. Ночь былатемной и жуткой, звезды были где-то далеко-далеко, и ни одного освещенного окнавокруг. Однако рядом с этим типом мне почему-то не было страшно. С этой мысльюя улеглась в постель. Сделала щелочку меж ресниц и стала подглядывать за своимквартирантом. Он выключил торшер и закинул руки за голову. Когда мои глазапривыкли к темноте, я поняла, что он тоже разглядывает меня. Только не сквозьресницы, а в открытую.

Наверное, он подумал, что я уже сплю. Выражение его лица мнене понравилось. Оно было слишком серьезным. И еще к этой серьезностипримешивалась откровенная жалость. Кажется, ему было меня действительно жаль.Невероятно. Волк, проливающий слезы по ягненку!

Итак, на повестке сегодняшнего дня был «Делифранс». Запискунеизвестного я сожгла, выучив ее наизусть. Я была абсолютно убеждена, чтолже-Туманов ее не читал, потому что в буквальном смысле слова носила ее нателе. И даже спала с ней. Поскольку соседей в постели у меня не водилось,опасаться было нечего. Единственное, что надлежало теперь сделать, — этооторваться от возможного «хвоста» перед тем, как идти пить кофе в этот самый«Делифранс». До трех часов дня оставалась уйма времени.

Нетерпение просто распирало меня. Еще бы! Возможно, именносегодня я узнаю нечто, что откроет мне глаза на все происходящее. Не можетбыть, чтобы мне продолжали безнаказанно морочить голову, убивать людей, которыеобщаются со мной, избивать частных сыщиков, которых я нанимаю. Я-то, в концеконцов, тоже мыслящая единица, а не агнец на заклание!

За завтраком я обложилась шпионскими романами и знаменитымидетективами и принялась выискивать те места, где герои отрываются от слежки.Надо сказать, все, как на подбор, делали это не слишком изобретательно.Вариантов было не так уж и много. Зайти в большой магазин через один вход, авыйти через другой. Сесть в заранее вызванное такси и умчаться. Одна беда —такси по вызову приезжало только на дом. Ни за какие деньги к выходу измагазина железяку на колесах подманить было нельзя. А быстро поймать «левака»нечего было и надеяться. Вариант второй — запасной выход в каком-нибудьресторане, бистро или парикмахерской. Впрочем, не думаю, что это для меня.Ненавижу ругаться с обслуживающим персоналом. А также унижаться перед ним.

Еще можно было зайти в общественный туалет, переодеться тами выйти неузнанной. Вот это, пожалуй, вполне подойдет. Я стала продумыватьмаскировку. Конечно, если бы на улице стояло лето или хотя бы ранняя осень,было бы гораздо проще. А так придется тащить с собой верхнюю одежду. Значит,будет громоздкая сумка.

Уйти придется без нее. То есть лишиться по крайней мереодной из своих курток.

Конверт со взяткой от Скитальцева мне очень пригодился. Я непредставляла, как буду потом разбираться с Егором и этими деньгами, нопочему-то мне казалось, что когда речь идет о жизни и смерти, о таких вещахдумать не стоит. Главное — выжить и узнать истину. А все материальное — потом.

Я купила дорогую белую куртку в крошечном магазинчике состоль богато декорированными витринами, что через них ничего нельзя былоразглядеть. Если кто и следил за мной, то покупку снаружи уж точно нерассмотрел. К куртке была прикуплена еще бледно-зеленая вязаная шапкастоимостью с породистую кошку, шарф и перчатки — целый комплект, с помощьюкоторого я собиралась задурить голову возможным преследователям.

Дома я надела толстые белые колготки, на них — джинсы, а наджинсы — толстую черную юбку по колено. Всю эту красоту спрятала под старымкоротким полупальто.

Отвратительный вязаный берет, который когда-то подарила мнеодна из двоюродных теток, довершил мою экипировку. Короче, видуха у меня былаеще та.

Туманов номер два, естественно, не смог удержаться откомментариев.

— Если я когда и подозревал тебя в измене, то сейчасприношу свои извинения, я был не прав, — сказал он, хмуро разглядываяменя. — В этом манто ты похожа на усталую летучую мышь. Нет, скорее дажена сдохшую.

— Наплевать, — коротко ответила я. Не удержалась ипереспросила:

— А почему на сдохшую?

— У этого полупальто трупный цвет.

— Пожалуйста, не каркай.

— И кстати, я впервые вижу на тебе солдатские ботинки.

— Это последний писк моды.

— И в каком же году она издала этот писк?

— Надо же мне их когда-нибудь сносить.

— Почему именно сегодня? — не отставаллже-Туманов. — Подозреваю, что рельеф той местности, которую тысобираешься посетить, весьма далек от равнинного.

Вот и прекрасно! Пусть думает, что я полезу в очередноеболото или поеду за город скакать по холмам.

— Чао! — сказала я и послала ему воздушныйпоцелуй.

Он так сморщился, как будто я в него плюнула. Ничего! Скороя с ним разберусь окончательно и бесповоротно. Полетит белым соколом из моейквартиры. Ему даже не нужно будет собирать вещи, потому что здесь нет ничего,что бы ему принадлежало.

* * *

Туалет был платным, хотя услуги явно не стоили тех денег,которые просили за вход. Однако спорить было не с кем. В холле сидела старуха,перед которой стояло блюдце для сбора подати. Вряд ли она способна должнымобразом воспринять критику. Впрочем, мне сейчас вообще было не до нее. Я вошлав кабинку с фирменным пакетом, в который были упакованы купленные вещи.

Стянув с себя джинсы, я осталась в белых колготках и чернойюбке. Белая же куртка и комплект — шапка-шарф-перчатки — естественно, изменилимой внешний облик до невероятности.

Надвинув шапку на самые глаза, я бросила в рот жевательнуюрезинку и с независимым видом вышла на улицу. Посмотрев в одну из ближайшихвитрин, успела удостовериться, что выгляжу очень даже неплохо. Полупальто,джинсы, берет и солдатские ботинки пришлось оставить в туалете навсегда. Незнаю, обрадуется ли старуха находке. Надеюсь, она не решит, что в пакете бомба,и не испортит настроение окружающим.

Без четверти три, изрядно проголодавшись и невероятнонервничая, я уже входила в кафе «Делифранс». Голод и возбуждение устроиливнутри меня настоящую потасовку. Я решила запастись едой, а уж смогу ли еепроглотить — решу по ходу дела. Набрав себе целую тарелку булочек, сочившихсямаслом, и заказав две чашки кофе, я отправилась к тому самому столику, которыйближе всех располагался к карте Колумбии. К счастью, в кафе было не слишкоммного народу, и столик Оказался свободен. Правда, на нем стояла чья-то пустаячашка. Я опустила свой поднос рядом, исподтишка оглядывая окрестности. Никогознакомого. И никого такого, на ком можно задержать взгляд. Мне казалось, чточеловек, пославший записку, должен нервничать или подавать мне какие-то знаки.