— Слушаю, — улыбнулась Лариса и села на стильноекресло.

Я отметил, что она не развалилась на удобном сиденье, ааккуратно скрестила ноги.

— Мать Ольги Родионовой, Элеонора, обеспеченнаядама, — начал я подробный рассказ.

Суть его сводилась к одной, очень простой вещи. Норачувствует себя плохо, находится в больнице, в реанимации. Возраст уже не юный,в голову закрадываются мысли о смерти. Нора боится, что после ее кончины внучкаРита не сумеет справиться с завещанным ей огромным богатством. Поэтому оченьхочет отыскать отца девочки. Ему, наверное, около сорока лет, и, если ончеловек достойный, пусть даже имеет семью и других детей, Элеонора сделает егоопекуном.

— Ну а я тут при чем? — спокойно спросила Лариса.

— Ольга дружила с вами.

— Почему вы так решили?

— Мне ваш телефон дала Инна Селезнева.

— А, ябеда, — фыркнула Лариса. — Наша Инночкавсегда все про всех знала, только неточно. Отвратительная особа была. Вечноносилась с тетрадкой, всех отмечала, какие-то замечания записывала, наушничалав деканате. Ее терпеть не могли. Все она вам наврала, не дружили мы с Ольгой,так просто общались. Встречались на занятиях. Привет, привет — и разбежались.Если она кому про свою личную жизнь рассказывала, то не мне.

— И вы не знали про беременность?

Лариса рассмеялась:

— Конечно, знала, разве такой живот скроешь! Тольконикогда не спрашивала, естественно, об отце ребенка. Да и неинтересно было. Якак раз, когда она погибла, замуж собиралась. Жалко, естественно, девушку, дажена похороны сходила.

— А с кем дружила Оля?

— С Женей Сергеевой, — спокойно ответила Лариса.

— Телефончик не подскажете?

— Увы, — покачала головой дама, — Женькаочень давно укатила в Израиловку, никаких координат никому не оставила.Впрочем, поговаривали, что она перебралась то ли в Америку, то ли в Германию.

— Жа-аль, — протянул я, — просто очень жаль.

— Не расстраивайтесь, — улыбнулась Лариса, —Родионова очень скрытной была, думаю, что даже лучшей подруге ничего нерассказала. Так что не ищите. А матери Оли просто посоветуйте найти порядочногоприятеля в качестве опекуна.

— Ладно, — сказал я, — поеду теперь к Неле.

— К кому? — спросила Лариса.

— К Неле Малышевой.

— Зачем?

— Инна сказала, вроде они были подругами.

— Ой, не верьте, только время потратите. Ничего она незнает.

— Может, оно и так, — вздохнул я, — нопроверить не мешает, мне хозяйка деньги за работу платит.

— И где только люди берут таких дисциплинированных служащих? —улыбнулась Федотова. — Если не жаль себя, отправляйтесь. Только имейте ввиду, Неля, к глубокому сожалению, давно превратилась в алкоголичку. Веры еесловам нет никакой, за пару сотен рублей такого порасскажет! Волосызашевелятся!

— Все равно съезжу, — вздохнул я, — последняязацепка осталась. Честно говоря, я рассчитывал на вас.

— Но я ничего не знаю.

— Поэтому и хочу поболтать с Нелей.

— Уж извините за негостеприимство, — перевеларазговор на другую тему Лариса, — кофе, чай, коньяк?

— Спасибо, от спиртного откажусь, я за рулем, а кофе судовольствием.

— Ксюша, — крикнула Лариса, — будь другом,принеси нам кофеек!

— Сейчас, мама, — ответил нежный голосок, ивысокая девушка вошла в комнату, — вам натуральный или растворимый?

Я глянул на дочь Ларисы и вздрогнул. Передо мной стояладевушка, безумно похожая на Риту. Те же волосы, тот же рот, подбородок, толькоглаза материнские, ярко-голубые, а не карие, как у внучки Норы.

— Можно, через кофеварку пропущу? Неохота с джезвойвозиться.

— Как хочешь, дорогая, — ласково ответила мать.

Девушка вышла. Кое-как собрав мозги в кучу, япоинтересовался:

— Вам когда-нибудь говорили, что Рита, дочь Ольги, иваша девочка, похожи, словно родные сестры?

— Сейчас все восемнадцатилетние выглядятодинаково, — улыбнулась собеседница, — мы в их годы хотели выделитьсяиз массы, а у этих все наоборот. К Ксюше порой приходят подруги, так явздрагиваю, ну чистые близнецы. Кстати, я никогда не видела Риту.

— Она очень интересная девушка, — пробормотал я.

Даже если смыть косметику с Ксюшиного лица и обрить еенаголо, сходство с Ритой не исчезнет. Потому что в данном случае речь идет необ одинаковой одежде, прическе или макияже. Нет, тут общие черты лица, строениечерепа, разрез глаз.

Появилась Ксюша с подносом, и я снова вздрогнул. Словнопривидение вошло в комнату. Лариса продолжала светски улыбаться.

— Руки помыть не желаете? Ванная по коридору и налево.

Я посетил роскошное, отделанное шикарным кафелем иникелированными штучками помещение, вымыл руки и вернулся в гостиную.

— Вам с сахаром? — спросила Лариса.

— Один кусочек.

— Прошу.

— Благодарю.

— Конфеты?

— О нет, увольте, я не любитель сладкого.

— Сыр? Рекомендую рокфор, вот крекеры.

— Чудесный аромат, — сказал я, поднимаячашечку, — «Амбассадор»?

— Не люблю его, — поморщилась хозяйка, —кисловат. Это «Лавацца Оро».

— Никогда не пил.

— Попробуйте, и станете употреблять только его.

Я сделал глоток.

— Восхитительно!

— Пейте, пейте, — улыбалась Лариса, — Ксюшаеще сварит.

Я опустошил чашечку и почувствовал сердцебиение.

— Однако, крепкий.

— Да, — кивнула Лариса, — настоящий мокко,надеюсь, у вас нет проблем с давлением?

— До сих пор не наблюдалось, — еле выдавил из себяя, ощущая головокружение.

Честно говоря, так плохо, как сейчас, мне еще никогда в жизнине было. В ушах звенело, во рту пересохло, в глазах быстро-быстро мелькаливспышки.