– Это ж надо!

– Мы действуем с ведома и согласия господина ФулькоАртевельде, префекта из Ридбруна.

– Это ж надо! – повторил Медведь, подав знаксолдатам, чтобы те подняли и забрали мечи Геральта и Кагыра. – С ведома исогласия? Господина Фулько Артевельде? Очень важного господина Артевельде.Фулько, значится. Слышали, ребяты?

Его люди – и черные, и пестроцветные – захохотали в одинголос.

Ангулема дергалась в объятиях лягушачьеглазого, тщетнопытаясь кричать. Геральт уже понял. Понял еще прежде, чем ухмыляющийся Ширрупринялся пожимать поданную ему правую руку. Прежде, чем четыре черных нильфгаардцасхватили Кагыра, а трое других направили арбалеты прямо ему в лицо.

Лягушатник толкнул Ангулему к дружкам. Девушка повисла в ихруках тряпичной куклой, даже не пытаясь сопротивляться.

Медведь медленно подошел к Геральту и неожиданно саданул впромежность кулаком в железной перчатке. Геральт согнулся, но не упал. На ногахего удержала холодная ярость.

– Может, тебя порадует известие, – сказалМедведь, – что вы не первые идиоты, которых Одноглазый Фулько использовалв своих целях. У него бревном в глазу сидят дела, которые я здесь проталкиваюна пару с господином Гомером Страггеном, которого некоторые зовут Соловьем.Фулько искать не перестает, зная, что ради этих делишек я принял нагосударственную службу Гомера Страггена и назначил его командиром добровольногоотряда по охране горного производства. Поэтому, не имея возможности мститьофициально, он нанимает разных сволочей.

– И ведьмаков, – ядовито усмехнулся Ширру.

– Снаружи, – громко сказал нильфгаардец, –мокнут под дождем пять трупов. Вы прикончили людей, находящихся наимператорской службе! Нарушили работу на рудниках! У меня нет ни малейшихсомнений: вы шпионы, диверсанты и террористы. На этой территории действуетзакон военного времени. Во исполнение его незамедлительно приговариваю вас к смертнойказни на месте.

Лягушатник захохотал. Подошел к удерживаемой бандитамиАнгулеме, быстро схватил ее за грудь. И сильно стиснул.

– Ну и как, Светлая? – проскрипел он, а голос,оказалось, у него был еще более лягушачий, нежели глаза. Бандитская кличка,которую он сам себе дал, доказывала наличие юмора. Если же это был простойкамуфляж, то он себя оправдывал на все сто.

– А ведь встретились мы снова-то, – проскрипеллягушачий Соловей, снова ущипнув Ангулему в грудь. – Ты довольна?

Девушка болезненно ойкнула.

– Ну, курва, где жемчуга и камни, которые ты у менясперла?

– Их взял на хранение Одноглазый Фулько, –взвизгнула Ангулема, пытаясь прикинуться, будто не боится. – Обратись кнему за получением!

Соловей заскрипел и вылупил зенки – теперь он выглядел каксамая настоящая жаба, того и гляди примется языком мух ловить. Он еще сильнееущипнул Ангулему, которая начала вырываться и вскрикнула еще громче. Из-закрасного тумана ярости, застившего глаза Геральту, девушка опять напомнила емуЦири.

– Взять! – приказал вышедший из терпенияМедведь. – Во двор их.

– Это ведьмак, – неуверенно сказал бандит изСоловьиной ганзы по охране горных выработок. – Тот еще тип. Как его голымируками брать? Он запросто могёт нас каким-никаким заговором зачаровать иличем-нито другим…

– Нечего бояться. – Улыбающийся Ширру похлопалсебя по карману. – Без ведьмачьего амулета он не сумеет чаровать, а амулету меня. Берите смело.

* * *

Во дворе ожидали остальные вооруженные нильфгаардцы в черныхнакидках и пестрая Соловьиная орда. Собралась группа горняков. Крутилисьвездесущие дети и собаки.

Соловей вдруг потерял самообладание. В него прямо-такидьявол вселился. Яростно скрипя, он ударил Ангулему кулаком, а когда она упала,несколько раз ударил ногой. Геральт вырвался из рук бандитов и тут же получилпо шее чем-то твердым.

– Говорили, – скрипел Соловей, прыгая надАнгулемой не хуже свихнувшейся жабы, – будто в Ридбруне тебя насадилизадницей на кол, стерва малолетняя! Эй, парни, подыщите-ка какой-нибудь шест изаострите получше. Да живо!

– Господин Страгген, – поморщился Медведь. –Не вижу повода заниматься столь трудоемкой и зверской экзекуцией. Пленных надопросто повесить…

Он замолчал под злым взглядом лягушачьих глаз.

– Заткнитесь, капитан, – скрипнул бандит. – Ядостаточно много плачу вам, чтобы вы делали мне дурные замечания. Я поклялсязлую смерть Ангулеме учинить и теперь с ней поиграю. Ежели желаете, можетеповесить тех двоих. Мне они до свечки.

– Но мне нет, – вмешался Ширру. – Мненеобходимы оба. Особенно ведьмак. Да, он в особенности. А поскольку насаживаниедевушки на кол немного затянется, постольку этим временем воспользуюсь и я.

Он подошел, уставился на Геральта кошачьими глазами.

– Тебе неплохо бы знать, выродок, – сказалон, – что твоего дружка Кодрингера в Дорьяне прикончил я. И сделал это поприказу моего господина, магистра Вильгефорца, которому служу многие годы согромным удовольствием.

– Старый прохвост Кодрингер, – продолжал эльф, недождавшись реакции, – имел наглость сунуть нос в дела магистра Вильгефорца.Я вспорол его ножом. А его мерзопакостного уродца Фэнна поджег среди его жебумаг и зажарил живьем. Я мог его просто зарезать, но решил пожертвоватьнекоторым временем, чтобы послушать, как он воет и визжит. А выл он и визжал,скажу тебе, как резаный поросенок. Ничего, ну, ничего человеческого не было вего визге. Абсолютно.

Знаешь, почему я обо всем этом говорю? Потому что и тебя ямог бы просто-напросто зарезать сам либо приказать кому-нибудь сделать это. Ноя пожертвую ради тебя временем. Послушаю, как ты будешь выть. Ты говорил, чтосмерть всегда одинакова. Сейчас ты увидишь, что не всегда. Подожгите, парни,смолу в мазнице. И принесите какую-нибудь цепь.

Что-то с грохотом разбилось об угол барака и тут же сострашным гулом полыхнуло огнем.

Второй сосуд с каменным маслом – Геральт распознал запахнефти – попал прямо в мазницу, третий разорвался совсем рядом с бандитами,державшими коней. Громыхнуло, взвилось пламя, кони взбесились. Закипело, изкипени вывалился пылающий и воющий пес. Один из бандитов Соловья вдруг раскинулруки и шлепнулся в грязь со стрелой в спине.

– Да здравствуют Вольные Стоки!