Он шёл между мешками, сундуками, столами, где горкамидрагоценные изделия, и наконец влажный нос уловил нечто похожее на изменение ввоздухе. Прислушался, от одной стены тянет холодом. Едва-едва, но умномудостаточно, а кто скажет, что он не умный, тот недолго останется вообще с мозгами.

Пробрался туда ближе, едва не ободрал ухо, прислушиваясь,даже изнюхал вроде бы обычную каменную плиту. Как будто ничего не изменилось,даже запахов особых нет, но в мозгу сразу нарисовалась смутная картина чёрнойпустоты по ту сторону камня.

Ударился о пол снова, огляделся.

— Да простят мне великие предки!

Огромный меч, рукоять вся в драгоценных камнях, лезвиеиспещрено таинственными знаками, не меч, а чудо красоты, но в его руках этопоработало простым ломом. Он оправдывался тем, что видел мечи и подороже,рукоять в его руках начала подрагивать, вот-вот лезвие сломается, но каменьнаконец подался вовнутрь стены и в сторону.

Из прохода пахнуло сыростью. Это явно не тцарский ход.Чувствуется, копали торопливо, наспех, небрежно. Ход вора, который нашел путь ктцарской сокровищнице. И, возможно, немалую часть уже перетаскал...

Мрак сделал пару шагов, приходится идти, сильно согнувшись,спохватился, ударился оземь, уже на четырёх помчался по низкому туннелю. Дваждыпод лапами плеснула вода, потом ход начал медленно подниматься, он увидел вмире запахов простую дверь, а затем, когда приблизился, его острые волчьи глазауловили идущий из-под двери очень слабый рассеянный свет.

Прислушался, по ту сторону жилым не пахнет. Словно складстарой рухляди, хотя слабый запах человека присутствует. Очень слабый, словнотот прошёл здесь не раньше, чем неделю назад, прошёл быстро, нигде незадерживаясь, ничего не трогая.

Решившись, Мрак вернулся в человечью личину, взялся задверь, ощупал. Если и есть запор, то явно с той стороны.

Можно, конечно, вышибить эту дверь, она из дерева, нонеизвестно, куда она ведёт и кто прибежит на шум...

Долго нажимал, пробовал раскачать, даже подкопать, наконецдверь всё же подалась, хоть и вместе с дверной рамой. Мрак успел подхватить, осторожноопустил на землю. Прислушался, новые запахи донесли, что он в подвале, а совсемблизко в помещениях повыше хранятся соленья, копченья, сильно пахнет репой ибрюквой.

Из-под дальней двери наверх пробивается слабая струйкасвета. Но тихо, светильник просто будет гореть всю ночь. Либо здесь богачи,либо забыли загасить. Глаза медленно привыкали к полутьме, и Мрак, когда понял,что в этом помещении, едва не выругался вслух:

От стены и до стены, по меньшей мере, половина тогобогатства, что должно находиться в тцарской казне. То-то он не видел в казнемелких шкатулок, ларчиков — они все уже здесь. И сундуки в его сокровищницепотому пустые, что их содержимое здесь в простых мешках...

— Ну, сволочь, — проговорил он шепотом, — этоже надо...

Запахи в этой комнате были запахами только одного человека.Эти запахи идут от всех мешков, от стен, ими пропитан пол, куда срывались каплипота умельца, работающего в тайне от всех. Работающего каторжно, ибо эта работаоплачивалась воистину по-тцарски.

Когда он заканчивал таскать всё обратно, мелькнула мысль,что опять поступает по-дурацки, как волк-одиночка. Настоящий тцар велел бы всёвернуть взад под стражей, во всяком случае, не таскал бы сам. Но эта мысльпосетила под утро, когда он, шатаясь от изнеможения, тащил по подземному ходупоследний мешок с золотыми монетами. Дурак всё-таки, даже дурнее Таргитая. ВонОлег сразу бы сообразил, что когда можно распоряжаться другими, то себе лучшеоставить руковождение. А еще лучше — пальцевождение. А сам — на мягкий диван, ипусть девки чешут спину. И вообще, пусть всего чешут.

Напоследок он открыл дверь в подвал, уронил одну монету ужев подвале, ещё одну на лестнице, что вела наверх. Вернулся к себе во дворец,чувствуя, как ноги гудят и подкашиваются.

Из своей спальни мельком глянул в окно, скривился. НадБарбусом нависла звёздная чаша неба, а внизу как будто отражение — множествомелких огоньков. Богатый город, ничего не скажешь. Многие сидят присветильниках, жгут масло, в то время как в бедных сёлах вечера коротают за прялкамипри лучинах.

Богатый город, но ощущение такое, что всё здесь на самомкраю бездны. И сам тцар, и его династия, вообще даже независимость Барбуссиикак страны. Вообще-то это не его дело — пытаться выгрести навоз, которыйкопился сотни лет. Он обещал дать тцару две недели на завершение его звёзднойкарты, а дальше это их дело. Дело тцара, его советников, полководцев, вообщебарбусийцев.

Он со злостью ударил кулаком в стену. Камень с удовольствиемотшвырнул руку обратно. Мрак выругался, добрался до ложа и рухнул вниз лицом.Даже не ощутил, что несносная жаба устроила в ликовании на его неподвижном теледикие пляски.

Утром Аспард явился с сообщениями, что и где случилось заночь, а Манмурт пришёл за жабой. Пока Мрак мылся, шумно плескал воду из тазика,фыркая так, будто страшился утопнуть в двух пригоршнях воды, Манмурт долго ибезуспешно ловил жабу. Аспард помог, Манмурт с отвращением посмотрел напойманного на позолоченную веревочку наглого зверя.

— Боги, до чего же это маленькое страшилище васповторяет, Ваше Величество! И сидит так же важно, и чешется, и даже рожикорчит.

— Мы с ней родственники, — объяснил Мрак. — Иоба страшилища, чего с нас взять.

— Ну, — возразил Манмурт, — если вас посадитьрядом, то тогда, конечно... не такая уж она и страшила, если присмотреться...

Он увёл её на прогулку, Аспард с сомнением посмотрел натцара и его тазик. Этот тазик вызвал переполох у дворцовой прислуги. Многиеощутили угрозу, что тцар ими недоволен, мол, слабо мыли и тёрли, вдруг да всехразгонит, придётся же работать, а кто хочет терять тёплое местечко. НапрасноМрак уверял, что он любит, когда его моют, гладят и чешут, просто сейчаснекогда возлежать часами на ложе, дворец же почти горит. Но разве не на тотцар, чтобы лежать и тцарствовать на боку?

Он вытирался, тоже сам, Аспард торопливо перечислял всепроисшествия во дворце и в городе. Не утерпел, рассказал и про настроение вармии, хотя это и не входило в круг его обязанностей. Войска ликуют, получивизвестие о блестящем захвате крепости Несокрушимая. Пользуясь моментом, Геонтийприбрал к рукам остальные гарнизоны, вводит железную дисциплину, многихвоеначальников перевёл в солдаты, других наградил, двух часовых, заснувших напосту, казнил для устрашения.

Мрак всё ещё растирался, когда в покои осторожно вошёлсолдат, вопросительно взглянул на Мрака, на Аспарда. Мрак отмахнулся, солдатбыстро прошептал что-то на ухо Аспарду и снова исчез за дверью.

Аспард посерьезнел, лицо вытянулось.

— Что стряслось? — спросил Мрак нетерпеливо.