Вызванный из передней рыцарь вошел в комнату энергичным,уверенным, четким шагом, скрипя черными латами. Остановился, гордо выпрямился,отбросил с плеча за спину мокрый, покрытый грязью черный плащ, положил руку нарукоять огромного меча. Прижал к бедру черный шлем, украшенный крыльями хищнойптицы. Коегоорн взглянул рыцарю в лицо. Увидел жесткую воинственную гордость идерзость. Но не обнаружил ничего такого, что следовало бы увидеть на лицечеловека, который последние два года провел в башне, откуда, как все о томговорили, выйти мог только на эшафот. Маршал усмехнулся в усы. Он знал, чтопрезрение к смерти и бесшабашная храбрость юности проистекали исключительно изотсутствия воображения. Прекрасно знал. Сам когда-то был таким.

Сидевший за столом мужчина положил подбородок на сплетенныепальцы и внимательно взглянул на рыцаря. Рыцарь напрягся как струна.

– Чтобы все было ясно, – обратился к нему мужчинаиз-за стола. – Знай, оплошность, которую ты допустил в этом городе двагода назад, тебе не прощена. Я предоставлю тебе еще один шанс. Ты получишь ещеодин приказ. От того, как ты его исполнишь, будет зависеть мое решениекасательно твоей дальнейшей судьбы.

Лицо молодого рыцаря даже не дрогнуло, ни одно перышко нешелохнулось на крыльях, украшающих прижатый к бедру шлем.

– Я никогда никого не обманываю, не сулю несбыточныхнадежд, – продолжал мужчина. – Поэтому знай, в какой-то степенинадеяться ты можешь только на то, что твоей шеи не коснется топор палача, да ито лишь в том случае, если на этот раз ты снова не совершишь ошибки. На полноепомилование шансов у тебя мало. На то, что я забуду и прощу – никаких.

Юный рыцарь в черных латах и на этот раз не дрогнул, ноКоегоорн заметил, как сверкнули его глаза. «Не верит, – подумал он. –Не верит и заблуждается. Совершает огромную ошибку».

– Приказываю быть максимально внимательным, –продолжал мужчина. – Тебе тоже, Коегоорн. Приказы будут касаться и тебя.Те, что я сейчас отдам. Через минуту. Мне надо немного подумать над ихсодержанием и формой.

Маршал Мэнно Коегоорн, наместник провинции Цинтра и будущийглавнокомандующий армией Доль Ангра, поднял голову, выпрямился, положил руку наголовку меча. Точно такую же позу принял рыцарь в черных доспехах и шлеме скрыльями хищной птицы. Оба ждали. В тишине. Терпеливо. Как и надлежало ждатьприказов, над содержанием и формой которых задумался император Нильфгаарда,Emhyr var Emreis, Deithwen Addan yn Carn aep Morvudd, Эмгыр вар Эмрейс, БелоеПламя, пляшущее на Курганах Врагов.

Цири проснулась.

Она лежала, вернее, полусидела, положив голову на несколькохорошо взбитых подушек. Компрессы на лбу были уже теплыми и лишь чуточкувлажными. Она сбросила их, не в состоянии переносить неприятной тяжести ижжения. Дышала она с трудом. Горло пересохло, нос почти полностью забилазапекшаяся кровь. Но эликсиры и заклинания подействовали – боль, котораянесколько часов туманила взгляд и, казалось, разрывала череп, исчезла,отступила, осталась лишь тупая пульсация и давление в висках.

Цири осторожно потрогала нос.

«Ну и странный же был сон, – подумала она. –Первый сон за столько дней. Первый, в котором я не чувствовала страха. Первый,который касался не меня. Я была… наблюдателем. Видела все как бы с горы, свышины… Так, словно была птицей… Ночной птицей…

Сон, в котором я видела Геральта.

В этом сне была ночь. И дождь, который покрывал рябью водуканала, шумел в гонтах крыш, стропилах сараев, блестел на досках помостов имостиков, на палубах лодок и барж… И там был Геральт. Не один. С ним былмужчина в смешной шапочке с пером, обвисшим от влаги. И худощавая девушка взеленом плаще с капюшоном… Все трое медленно и осторожно шли по мокромупомосту… А я видела их сверху. Так, словно была птицей. Ночной птицей…

Геральт остановился. Спросил: далеко еще? Нет, сказалахудощавая девушка, стряхивая воду с зеленого плаща. Мы уже почти пришли… А где,черт побери, Филиппа? Ведь я только что ее видел, она летела вдоль канала… Ну иотвратная погодка… Пошли. Веди, Шани. А, кстати, откуда ты знаешь этогознахаря?

Я иногда продаю ему лекарства, которые умыкаю излаборатории. Что так смотришь? Отчим с трудом наскребает на мое учение… Бывает,деньги нужны… А знахарь, получив настоящие лекарства, лечит людей… Или хотя быне травит их… Ну пошли же.

Странный сон, – подумала Цири. – Жаль, проснулась.Хотелось бы увидеть, что дальше… Узнать, что они там делают. Куда идут…»

Из соседней комнаты донеслись голоса, которые ее разбудили.Мать Нэннеке говорила быстро, она была явно возбуждена, зла и взбудоражена.

– Ты обманула мое доверие, – говорила она. –Не следовало этого позволять. Можно было догадаться, что твоя антипатия к нейприведет к несчастью. Я не должна была разрешать тебе. Ведь я тебя знаю. Тыбездушна, ты жестока, а ко всему прочему еще оказалась безответственной инеосторожной. Ты безжалостно терзаешь ребенка, принуждаешь к усилиям, которыеона не в состоянии совершить. Ты бессердечна.

У тебя действительно нет сердца, Йеннифэр.

Цири прислушалась, чтобы уловить ответ чародейки, еехолодный, жесткий и звучный голос. Хотела услышать, как она отреагирует, какпосмеется над жрицей, как высмеет ее чрезмерную заботливость. Как скажет то,что говорит обычно, – быть чародейкой не шуточки, занятие не для кисейныхбарышень, сделанных из фарфора или праздничных яичек, выдутых из тонкогостекла. Но Йеннифэр ответила тихо. Так тихо, что девочка не только не поняла,но даже не расслышала слов.

«Усну, – подумала она, осторожно и нежно ощупывая нос,все еще болезненно чуткий, забитый засохшей кровью. – Вернусь в свой сон.Посмотрю, что делает Геральт там, в ночи, под дождем, у канала…»

Йеннифэр держала ее за руку. Они шли по длинному коридору,между каменными колоннами, а может, статуями, Цири не могла разглядеть. Мешалплотный мрак. Но в темноте кто-то был, кто-то скрывался там и наблюдал за ними.Она слышала шепотки, тихие, как дуновение ветерка.

Йеннифэр держала ее за руку, а она шла быстро и уверенно,полная решимости, так что Цири едва поспевала за ней. Бесконечное множестводверей раскрывалось перед ними. Одна за другой. Одна за другой. Бесконечноемножество дверей с гигантскими, тяжелыми створками бесшумно раскрывалось передними.

Мрак густел. Впереди Цири снова увидела двери. Йеннифэр незамедлила шага, но Цири вдруг поняла, что эти двери перед ними сами нераскроются. И тут же обрела поразительную уверенность, что отворять их нельзя.Что нельзя в них пройти. Что за этими дверями что-то ее ждет…