— Не знаю, насколько все это связано, но сегодня междучетырьмя и пятью часами у ворот санатория остановилась черная «Тойота». Номер яне разглядела, не обратила внимания. Не видела четко я и пассажирку на переднемсиденье, но сейчас, из-за записки, вспомнила: там находилась молоденькаядевушка с темными волосами. Худенькая. Не скажу, что та самая, но не исключено.Человек, выскочивший из «Тойоты», седой, высокий, красивый, лет сорока-сорокапяти. Он очень спешил, вбежал в проходную санатория. Потом меня отвлеклипокупатели, а когда они отошли, «Тойота» уже уехала. Не стало и еще одноймашины — зеленой «Нивы». А перед этим она стояла у ворот около получаса, в нейсидели, не выходя, пятеро мужчин. Еще слышался долгий громкий сигнал, но какаяименно машина сигналила, я не видела. Записка выпала из сумки у дамы,покупавшей у меня орехи, написал ее вахтер, а информацию просил передать длявас тот самый седой человек. Уф-ф, — Тамара Ефимовна перевела дух, — надеюсь, яничего не забыла.

— Цены вам нет, Тамара Ефимовна! — полковник поцеловал«ореховой бабушке» руку.

Из номера они вышли вместе. «Ореховая бабушка» направиласьвниз по лестнице, а полковник подошел к столику дежурной по этажу, поднялтелефонную трубку и, набрав несколько цифр, произнес:

— Эпсилон-семь. Узнайте в аэропорту, улетели сегодня вМоскву Ревенко Вадим Николаевич и Кузьмина Мария Львовна. Нет. Ждать я не могу.Свяжусь с вами через десять минут.

Через десять минут он уже входил в штаб округа и узнал, чтоРевенко и Кузьмина билетов не покупали и никуда не улетели. А еще черезпятнадцать минут джип с опергруппой мчался к дачному поселку.

Замки на воротах и на входной двери оказались взломаны, всев доме доктора перевернуто вверх дном. Одного взгляда хватило, чтобы понять:здесь был не просто обыск, а зверский шмон.

Эксперт и трассолог занялись отпечатками, а Константиновначал просматривать коробки видеокассет, сваленных в кучу на полу в гостиной.Кассету с надписью "Э. Рязанов. «Жестокий романс» он нашел сразу и, преждечем вставить ее в видеомагнитофон, попросил опергруппу выйти куда-нибудь, вспальню или на кухню.

Казалось странным, что в таком разгромленном доме исправноработают телевизор и видеомагнитофон. Перед Константиновым замелькали кадрывеселого кавказского застолья. Оператор находился явно подшофе, камера плясалав его руках, выхватывая то толстоносое лицо Ахмеджанова, то круглую физиономиюВячеслава Иванова. Через пять минут просмотра Константинов вскочил, поднял спола валявшийся среди кассет пульт дистанционного управления, нажал «стоп» иперемотал запись немного назад. А потом нажал «паузу». За щедро накрытым столомпрямо над блюдом с крупными ломтями мяса застыло с вилкой у рта улыбающеесялицо Юры Лазарева.

Полковник нажал «плей», и Юра Лазарев отправил в рот большойкусок мяса с прилепившейся к поджаренному боку веточкой укропа. Камера тут жеперепрыгнула на угрюмого бритоголового громилу, обсасывающего куриную костьсосредоточенно и тщательно, потом началась свистопляска кадров по угрюмым иулыбающимся лицам, грязным тарелкам, пятнам на скатерти…

Константинов выключил видеомагнитофон и телевизор, вытащилкассету, направился в спальню и молча взял из рук старшего опера сотовыйтелефон.

— Эпсилон-семь, со штабом округа соедините меня. Нет, сразус Мельниковым. Да! Иван! Это я. Срочно высылай спецназ. Поселок Гагуа. Ну кто?Конь в пальто! Ахмеджанов, разумеется. Только живым! Без вариантов. Подожди,там два заложника. Да, Ревенко. Но, кроме него, еще девушка, Мария Кузьмина,девятнадцать лет. Предупреди ребят. Что значит — мало шансов? На то и спецназ,чтобы шансы были! Все, Ваня. Я выезжаю с опергруппой. Свяжись с пограничниками.

Захлопнув крышку телефона, Константинов наклонился иаккуратно вытащил из-под низкой тумбочки у кровати изящную овальную коробочку снарисованным на крышке томным полузакрытым глазом с длинными ресницами. Открывее, он прочитал на обратной стороне крышки надпись на бумажной наклейке:«Цветные контактные линзы. Цвет: сине-лиловый. Инструкция прилагается. Сделанов Китае». Линзы внутри отсутствовали. Только бумажка с инструкцией. Коробочкуполковник положил в карман джинсов.

Доктор поднялся на связанных ногах и тут же упал.

— В детстве меня отправили в пионерский лагерь, всего одинраз, — тихо говорил он Маше, вновь поднимаясь, — мне не понравилось, хотя япопал в знаменитый «Орленок», неподалеку отсюда. Меня послали как отличника, нацелый месяц.

— Ты был отличником? — слабо улыбнулась Маша.

— Да. С первого по десятый класс. И в институте тоже.

— Я почему-то в этом не сомневалась. Рассказывай дальше.

— Месяц в лагере прошел ужасно. Подъем по горну, зарядка,линейка, все вместе, всегда, и днем, и ночью. Строевая подготовка подполуденным солнцем, — Вадиму удалось наконец твердо встать на ноги. — Дажеодежда казенная, у всех одинаковая. В предбаннике в банный день лежала однакуча с синими шортами, другая — с белыми пионерскими рубашками. Размеры,правда, разные, но все — в одной куче. Если повезет, успеешь вымыться первым,есть шанс подобрать штаны и рубашку по размеру. А опоздал — бери что осталось.Был там один очень толстый медлительный мальчик. Ему всегда доставалисьмаленькие шорты. Он краснел и втягивал живот, чтобы влезть в них, но онилопались по заднему шву. Все смеялись.

— А ты?

— Я тоже, — Вадим попытался сделать крошечный шаг связанныминогами. — Знаешь, дети иногда оказываются злыми, даже жестокими, особенно втабунке. Ты думаешь, почему я вдруг вспомнил пионерский лагерь?

— Почему?

— Там устраивались праздники с викторинами и аттракционами.Например, подвешивали яблоко на веревочке, а надо откусить кусок, держа руки заспиной. И еще бег наперегонки в мешках. Со связанными ногами. Вот я и пытаюсьвспомнить, как это делается.

Вадим оттолкнулся от пола и сделал прыжок к Маше. Она тихозасмеялась.

— А мы на первом курсе придумывали этюды с животными. Одинмальчик прыгал, как ты сейчас. Угадай, кого он изображал, зайца или кенгуру?

— Зайца! — сказал Вадим и сделал следующий прыжок. — Мальчикскорее всего изображал зайца. А вот девочка изобразила бы кенгуру.

— Почему?

— Кенгуру ассоциируется с детенышем в сумке, с материнством.Это женственное животное.

— Правильно. Наш преподаватель тоже так сказал, когда мыпотом разбирали этюды.

— А ты кого изображала? — Последний длинный прыжок, и Вадимсел рядом с Машей.

— Слона! — Маша уткнулась лбом ему в плечо. — Слон живет вАфрике, где всегда тепло. А я мерзну. У меня давление девяносто на шестьдесят,руки всегда ледяные.