Жюль преувеличивает, конечно. Алёна в этой игре так себе,случайный камушек, попавший в башмак… Нет, правда, все случайно вышло. Вчераведь по телевизору интерполовец с обрезанным ухом, как его… Miette, Крошкастало быть, совершенно конкретно говорил, что Интерпол давно следил за…неведомо, как они называются… Алёна пропустила мимо ушей название банды, судяпо одинаковым татуировкам на пальцах Жюля и Брута, какие-нибудь Братья КраснойЗмеи, или Сыновья ее, или просто – Краснозмеевцы, бес их разберет. СпроситьЖюля? Нет, он не скажет! Да и какой он Жюль? Не Жюль он, конечно, а Петя, Вася,Гриша… Юлий в лучшем случае, ведь имя Юлий во французском варианте и будет –Жюль. Собственно, и не имеет его имя значения, и название организации не имеет,а имеет значение только то, что Жюль заставил Алёну подняться, и оттащил наобочину, и приткнул спиной к дереву, и, держа на уровне ее лба пистолет,чистоплотно отступил на шаг… наверное, чтобы не забрызгаться, когда из еепробитой головы брызнет…

Но что такое?!

Жюль вдруг резко качнулся назад, да так, что еле устоял наногах. На мгновение Алёне показалось, что в него выстрелили, она вроде бы дажепосвист какой-то различила сквозь шум крови в ушах, – но нет, он не был ранен,просто, наверное, поскользнулся. Выпрямился, снова начал понимать пистолет – итут его снова качнуло назад. Да как!

Его движения странно выглядели – как будто кто-то подошелсзади и с силой рванул за плечо.

Жюль не устоял на ногах, упал, вскочил, суматошно озираясь.

Алёне бы кинуться в чащу, бежать, спасаться, но потрясениебыло слишком сильным – она и с места тронуться не могла. Только и способнабыла, что стоять да тупо наблюдать за происходящим.

А что происходит-то? Что с Жюлем происходит?! Почему он токрутится волчком, то бьется на земле, то пытается встать – и снова падает?Уронил пистолет и никак не может поднять его, потому что, стоило ему рукупротянуть, как пистолет, словно испугавшись хозяина, отлетел на обочину…

На другой обочине – Алёниного сознания – вяло прошла мысль,что, происходи дело в криминальном фильме, ей следовало бы кинуться запистолетом, схватить его, сжать в потных, дрожащих руках и наставить на Жюля.Тот бы сразу сник, и обмяк, и начал каяться во всех грехах…

Но дело происходило не в криминальном фильме, это раз, аво-вторых, даже если бы Алёна и смогла заставить себя сдвинуться с места иуподобиться какой-нибудь жуткой Ларе Крофт (не к ночи будь помянута!), схвативпистолет, Жюль, такое ощущение, этого бы даже не заметил. Он был слишком заняттем цирковым представлением, которое вдруг задумал устроить перед жертвой.Кульбиты, прыжки, падения, имитация бокса с незримым противником…

Он с ума сошел, вдруг сообразила Алёна. Точно, сошел с ума.Причем давно. Только безумец мог какую-то скандалистку, вздумавшую названиватьв «Терминал-сервис» и выяснять отношения по поводу утраченной сотни, обвинить впровале международной террористической организации. Да кто всерьез такие звонкивообще принимает? А тут еще того Брутального (сокращенно – Брут) арестовали… Нувот Жюль (как его там на самом деле?) и двинулся со страху. Совершенноневедомо, как он вообще разыскал Алёну в другой стране, в глухоманибургундской. Честное слово, на такое только чокнутый способен. Только маниак,выражаясь по-старинному. Чокнутый маниак охотился за Алёной, разъезжая начерной «Мазде» и для подкрепления угасших сил лузгая семечки (ага, вот на такихмелочах и сыпались разведчики!), а когда все же добрался до цели, от потрясениясовсем спятил. Причем прямо у нее на глазах. Теперь он вообразил себе, что егоизбивает кто-то. Наша героиня стояла и пялилась на скачущего Жюля, как самаянастоящая дура, вместо того чтобы бежать без оглядки. От зрелища его рукопашнойс незримой тенью невозможно было оторваться… С воображаемым противником,напомнила себе Алёна, воображаемым! Созданным исключительно свихнувшимсясознанием Жюля…

Полное впечатление, что он сражается с призраком…

Призраком? Чьим призраком? Призраком кого?!

Кто-то когда-то сказал, что призраков бояться нечего, живые,мол, люди куда страшнее и опаснее. Так-то оно так, однако Алёна, которая тупопялилась на живого человека и с места не могла двинуться, при одной толькомысли о призраке взвизгнула панически и кинулась куда глаза глядят по шоссе…едва не угодив под колеса красного «Лендровера», который вдруг вылетел словноиз гиперпространства – и замер в миллиметре от Алёны. Такое впечатление, ондаже на дыбы немножко встал, настолько резко затормозил.

– Элен!

Манфред, крестоносец в джинсах и запыленной черной майке, всвоей красной каскетке козырьком назад, выскочил из кабины, воздев монтировку.«Вот те на, значит, и в таких роскошных машинах монтировки водятся?!» – успелаподумать Алёна.

Потребовалось несколько секунд, чтобы одолеть очереднойприступ паники и понять, что Манфред отнюдь не собирался той железякойразмозжить ей голову. Напротив, он очень мужественно и даже где-то рыцарственнозадвинул Алёну себе за спину и двинулся было на Жюля, но впал в подлинныйступор, глядя не безумные прыжки человека, который сражался с чем-то незримым.

С чем-то?..

Снова завизжали тормоза – Алёна как во сне увидела зеленыйджип, откуда вывалился Доминик. Вывалился и замер с отвисшей челюстью, глядя напоследний раунд битвы.

Жюль высоко подпрыгнул, словно подброшенный сильнейшимударом, а потом рухнул навзничь на дорогу. Ноги его задергались, и бывшийАленин попутчик замер, замер с той неподвижностью, которая, выражаясь языкоммилицейских протоколов, несовместима с жизнью…

– Он умер! – прохрипел Доминик. – Умер!

И замолчал, словно подавился.

Манфред молча, тяжело дыша, опустил монтировку.

Настала тишина.

Мысли Алены так и метались… Самые разные мысли. В частности,снова влезли в голову два французских глагола в форме прошедшего временифранцузской грамматики: Жюль умер – или все же погиб?..

Чистой воды мистика, твердо сказала себе Алёна. Так можнододуматься до того, что за нее будто бы заступился какой-то призрак! Призрак,благодарный ей за то, что она думала о нем, помнила о нем, пыталась выяснить,по какой причине его убили и кто. Призрак, благодарный за то, что она нашла ипрочла дневник Николь Жерарди.

Мистика!

Жюль спятил.

Призраков не бывает. И велосипедные шины не свистят поасфальту на крутых поворотах дороги на Френ – ветер, только ветер гонит охапкисухих листьев!