— Ну, милорд, — сказал мужчина. — Снимайте своихзамечательных павлинов, надевайте пальто, и милости прошу. Карета подана.Человек, который желает с вами побеседовать, не привык приглашать дважды.

Тут в прихожую вошел Рыжий. Увидел лежащую Валю, Фандорина.Присвистнул.

— Я же говорил, — самодовольно покосился на него главарь. —Фирма гарантирует. Пробегись по дому — так, на всякий случай.

Мы с сэром Николасом пока в машине посидим.

Повелительно взял Фандорина за локоть, подвел к вешалке.

— С этим что? — кивнул Рыжий на Валю. Главный жесткообронил:

— Он ударил меня по лицу. Или ты забыл?

— Ясно.

Сдернув с вешалки пальто, ужасный человек потянул Нику кдвери. На пороге тот обернулся и увидел, как Рыжий достает пистолет сглушителем и приставляет его к Валиному лбу. Бедняжка открыла мутные глаза, но,кажется, так и не поняла, зачем у ее лица чернеет стальная трубка, — сновасмежила веки.

То, что случилось в следующее мгновение, произошло словносамо собой, безо всякого участия Николасова рацио — совсем как в прежниебаскетбольные времена, когда рефлекторное движение опережало приказы, подаваемыемозгом.

Полувсхлипнув-полувсхрипнув, Фандорин вырвал левый локоть изпальцев конвоира и всем корпусом толкнул главного бандита, так что тот вылетелза дверь и грохнулся с крыльца. Правую же руку с зажатым в ней оружием Никанаставил на Рыжего — прямо через карман, отчего халат оттопырился и сталнесколько похож на цветной ярмарочный шатер.

Рыжий дернулся, его взгляд скакнул на угрожающе вздыбившийсяхалат, моментально УСВОИЛ значение этого феномена, и в ту же секунду крепкая, вмелких веснушках рука качнула черную трубку в сторону Николаса. В тот миг,когда трубка превратилась в черную дырку, Фандорин что было сил сжал правыйкулак.

Златотканный павлин на кармане оглушительно изрыгнул пламя,и Рыжего отшвырнуло к стене. Он сполз на пол, оставив на обоях блестящуюкрасную полосу.

Николас стремительно повернулся, чтобы не видеть лицазастреленного им человека. Зато увидел, что происходит во дворе.

Упавший бандит подняться еще не успел, но его рука нырнулапод мышку. Утконос скрылся за джипом, из-за капота высунулся ствол.

Дальше Ника смотреть не стал. Хлопнул дверью, дернул засов.

Взглянуть на Рыжего все-таки пришлось.

Он лежал, привалившись затылком к стене, голова свесилась наплечо. На совсем молодом, покрытом бледными веснушками лице застыло обиженноевыражение. Как у мальчишки, которому не дали досмотреть интересное кино,мелькнуло в голове у Фандорина.

Но думать об этом сейчас было некогда. Всё еще во властибаскетбольной моторики, он подхватил Валю под мышки и поволок по полу черезкоридор, через гостиную — сам не зная, куда и зачем.

Валя захлопала (нет, захлопал, потому что без парика Гленснова превратился в юношу) всё еще бессмысленными глазами.

— Куда? — пролепетал он. — Вофюр?

Однако поднялся на ноги. Покачнулся, но устоял.

Через стеклянную дверь веранды выбрались в сад. ПридерживаяВалю за талию, Фандорин проламывался через голые и колючие кусты, оставляя наветвях золотые и серебряные нитки.

Кое-как продрались, но лишь для того, чтобы упереться ввысоченный забор, огораживавший территорию поселка.

— Куда дальше? — тряхнул Николас за ворот всё еще неочухавшегося Валю.

У того по прежнему лилась из носа кровь, да еще на щекеалели две длинных царапины — должно быть, ободрался о кусты.

Валя дотронулся до переносицы, жалобно охнул:

— Нос сломан! Боже! Какой кошмар! Не смотри на меня!Пожалуйста, не смотри! И закрыл изуродованное лицо рукавом.

— Надо уходить! — крикнул ему в ухо Фандорин. — Из поселкаможно выбраться не через проходную?

— Да, — прогнусавил Валя. — Вон там.

Побежали вдоль ограды. Глен уже мог передвигаться безпосторонней помощи, хоть и несколько зигзагообразно.

Мимо блеклых живых изгородей, мимо стриженых лужаек, накоторых сиротливо белели праздные качели, они добрались до столба спрожектором, где забор поворачивал под прямым углом влево.

Пряча лицо, Валя сказал:

— Тут доска отодвигается. Это я прошлым летом выломал. Бегалв деревню, к одному механизатору, на дейты. То есть бегала…

Выдернул гвоздь, сдвинул доску. Пролез в неширокую щель безкаких-либо затруднений, а вот Фандорин еле протиснулся.

Впереди было серое осеннее поле, за ним лес.

Николас побежал вперед, чавкая тапочками по грязи.Обернулся, увидел, что Валя не тронулся с места.

— Ты что? Скорей! Надо добежать до леса, пока они неувидели!

Валя стоял, закрыв лицо руками. Плечи сотрясались отрыданий.

Пришлось вернуться.

— Да что с тобой? Бежим!

— Уйди! — всхлипнул Глен и отвернулся. — Ты беги, я сам…

— Что «сам»? Куда «сам»? Человек будущего забормотал,кажется, впервые путаясь в употреблении мужского и женского родов:

— Не хочу, чтоб ты видел меня такой… Я сам. Ты беги. Там залесом станция. Четыре километра на восток…

— Что за чушь! Они тебя убьют!

— Я на ферму, к Володе…

— К какому еще Володе?

— Ну, к механизатору, я же говорила… Он хороший… Только ондумает, что я девушка… Ничего, скажу, что подстриглась. Фэшн такой… Да беги жеты!

Валя сердито топнул ногой и зарыдал еще горше.

Оглянувшись на щель в заборе, Фандорин побежал через поле копушке леса. Когда же, минуту спустя, обернулся, Вали у ограды уже не было.

Больше не оборачивался до самых деревьев. Лишь нырнув запервый куст, перевел дух. Раздвинул ветки.

Коттеджный поселок «На горах» был похож на сказочный остров,вынырнувший из пучины моря: из-за стены торчали башенки, флюгера, кружкиспутниковых антенн. Остров на море лежит, град на острове стоит…

Слава богу, хоть тридцати трех богатырей было не видно.Снова выскользнул неуловимый Н. Фандорин из когтистых лап беды.