Мамочка, гулявшая у подъезда с мальчиком летпяти, торопливо сгребла его в охапку, закрывая своим телом и, отбежав с нимшагов на десять, принялась что-то быстро ему втолковывать. Слов Багров слышатьне мог, но о смысле догадывался: видишь дядю в пижаме, в одной тапке и с чем-тоострым в руке? Это псих! Не смотри ему в глаза, смотри в сторону! Он, как и ты,тоже не слушался маму, не хотел одеваться по утрам и чистить зубы – и вотвзгляни, до чего докатился!

Удивлению назидательной мамы не было предела,когда следом за ненормальным юношей в пижаме выбежали девица с копьем,непонятный цирковой лилипут с булавой и мрачный, в кожаной куртке детина – этотхоть, по счастью, без копья и без булавы.

– Не бойтесь! Мы безопасные! Просто уфилиала дурдома плановая прогулка! – улыбаясь, пояснил детина маме.

Та немного успокоилась, но не настолько, чтобыотпустить ребенка.

– А санитар с ними есть? – спросилаона, труся.

– Я санитар, – отвечал детина.

– Кого ты ищешь? – поинтересоваласьИрка у Багрова.

– Парня, который меня тогдаударил! – пробормотал тот, продолжая озираться.

– Гопзия? – удивилась Ирка, ужеслышавшая это имя от Эссиорха.

– Говорю тебе: я его видел! Он стоял вотздесь и смотрел на окна! – Мотнув головой, Матвей показал Ирке наасфальтовый пятачок между тесно припаркованными автомобилями.

Ирка с сомнением покосилась на Багрова. Онастояла у окна одновременно с Матвеем, но ничего не заметила.

– И куда он делся?

– Никуда… Он и сейчас здесь… Я его вижу,только не понимаю, почему все это накладывается на всякие предметы… Это такстранно, потому что… – продолжал Матвей.

Внезапно он покачнулся, положил Ирке руку наплечо и, комкая одежду, стал давить вниз.

– На что накладывается? Что тыделаешь? – с тревогой воскликнула Ирка.

Матвей молча повернулся боком и, так и невыпустив ее плечо, подогнув колени, зачем-то прилег на асфальт. Изумленная Иркавынуждена была выпустить копье и опереться рукой, чтобы не свалиться рядом.

– Ты что, перегрелся? Что с тобой? –крикнула она.

Матвей не ответил. Каменную его ладонь, продолжавшуютянуть вниз, Ирка разжала с большим трудом. Эссиорх присел на корточки, безособого удивления разглядывая Багрова. Затем, крякнув, поднял Матвея на руки иделовито кивнул Антигону, чтобы тот подобрал валявшийся клинок.

– Открой мне дверь подъезда! –спокойно велел он изумленной Ирке.

– Что с ним? Он в меня вцепился, а потомулегся!.. Зачем?

– Да низачем! Человек потерял сознание!

– Почему?

– Ну ты прямо ребенок!.. Да вотзахотелось ему потерять, он и потерял! – проворчал Эссиорх.

В квартире он уложил Багрова на диван ипринялся энергично тереть ему уши. Лицо Багрова, поначалу сизое, мало-помалуприобретало розовый оттенок.

– Он идет… смотрит… Слева от неготелефонная будка с отрезанной трубкой, справа магазин… окна у магазина забранысиними пластиковыми щитами… А ну, стой, тебе говорят! Его надо догнать! Где моясабля? – бормотал он, шаря рукой по одеялу.

Саблю ему не дали. Более того: Антигон навсякий случай утянул ее в угол и закидал холстами.

– Нет здесь никакого магазина! – сказалаИрка.

– Боюсь, что где-нибудь он все-такиесть, – произнес Эссиорх, по-прежнему демонстрируя похвальнуюрассудительность. – О чем-то подобном меня предупреждали!

– О чем?

– Парень получил по голове рукоятьютартарианского меча.

Багров внезапно открыл глаза и, опираясьруками, сел, рывком подтянув под спину подушку.

– «Он» все слышит! Спасибо, чтонапомнил, – сказал он вполне нормальным голосом.

– Всегда пожалуйста. Хочешь ты того илинет, но меч обладал определенной силой. У тебя теперь особая связь с Гопзием,его владельцем. Как только он выходит из Тартара и оказывается в человеческоммире, ты видишь, где он находится и куда идет, – пояснил Эссиорх.

Антигон перестал зарывать саблю и высунулся.

– Интересно, а Гопзий-то сам знает, чтоБагров за ним подглядывает? – спросил он.

– Похоже, нет, – подумав, ответилМатвей. – Да только это не особо приятно. Такое ощущение, что меняраспилили и я теперь нахожусь в двух местах. Смотрю чужими глазами, касаюсьразных предметов чужими пальцами. Только мысли этого парня мне недоступны.

– Со временем это пройдет. Яд Тартара водну секунду не выводится, особенно у тех, кто имел несчастие учиться увсевозможных волхвов, – утешил его Эссиорх.

– Я предпочел бы, чтобы это произошлосразу.

– Увы, ничем помочь не могу. Сразу можнотолько упасть с крыши. Чтобы вновь оказаться на ней, надо долго и мучительноподниматься по ступенькам. И то при условии, что не разбился, – сказалхранитель.

Багров лягнул одеяло, запутавшись в нем ногой.

– И долго это еще будет?

Эссиорх оценивающе посмотрел на него и пожевалгубами.

– Еще за несколько часов могу поручиться.Потом, если очень повезет, глазами Гопзия ты видеть перестанешь. Ну а с ядом,понятное дело, побороться еще придется.

– А где Гопзий сейчас? – спросилаИрка.

– Стоит и кого-то ждет. Довольнонетерпеливо… Раздраженно вертит головой, – хмуро ответил Матвей.

– Где он хотя бы? В Москве?

– Не знаю. Вначале казалось, что вМоскве, а теперь сомневаюсь. На городах-то ярлычки не болтаются, и названияулиц не везде висят… – сказал Багров.

Примерно через час Эссиорх ушел, заявив, чтообещал заглянуть к Кареглазову. Антигон, потоптавшись, зашлепал за ним, надеясьна сопутствующие приключения. Ирка осталась с Матвеем. Тот был точно в тумане.Дважды из носа у него шла кровь. Параллельно он продолжал смотреть на мирглазами Гопзия, хотя и не желал этого.

Молодой страж мрака, одетый в серую куртку,стоял у длинного дома рядом с проспектом, название которого Багров нигде не могпрочитать. Где-то в глубине под ногами ощущались упругие толчки метро.

– Кого-то ждет… Причем довольнонетерпеливо. По-моему, даже нервничает, – заметил Матвей.

– Кого ждет?

– Не знаю. Может, суккуба какого-нибудь.