Все-таки мужчины отвратительные существа, шумные,прожорливые, крикливые, обидчивые, болезненные, неаккуратные… Просто обреченныйна вымирание вид, готовый скончаться от голода перед холодильником, забитым подзавязку едой. Не знаю, как в других семьях, а в нашей и Сеня, и Олег ни за чтосами не вынут из рефрижератора кастрюльки, мотивируя свое нежелание оченьпросто:

– Их же подогревать надо.

Недовольно бурча, я наводила на полках порядок, но чембольше появлялось в шкафу аккуратных стопок, тем меньше мыслей оставалось вмоей голове. Если признаться честно, я просто не понимала, как поступитьдальше…

Внезапно руки вытащили вконец измятую толстовку, и я дикообозлилась. Нет, Олег все-таки свин! Сначала набезобразничал в своем отделении,а когда понял, что больше туда ничего не впихнуть, начал хозяйничать в моем. Ивот результат! Любимая толстовка, очень уютная, легкая и теплая, измята доневозможности, а ведь гладить ее нельзя!

Кипя от негодования, я встряхнула ее, послышался стук. Наполу темнел выпавший из кармана кошелек. Я уставилась на портмоне. Это не мое.Мой лежит в сумочке: красивый бумажник, черный с золотой застежкой, подарокТомуськи к дню рождения. А этот из крокодиловой кожи. Черт побери! Это жебумажник Лены Федуловой! Кошелечек валялся у нее в спальне, я вертела его вруках и машинально сунула в карман толстовки. Ой, как нехорошо, надеюсь, тамнемного денег.

Сев на диван, я открыла элегантную вещицу. Так, тристадолларов, две тысячи рублей, куча монет в специальном отделении на «молнии»,чек из магазина «Свет», рекламная листовка химчистки, куча дисконтных карт, аэто что?

Я вытащила из одного отделения небольшую фотографию,сделанную «Полароидом».

Смеющаяся Леночка в синей кожаной курточке обнимает за плечихуденькую даму в розовом пальто с воротником из «шанхайского барса». Женщинывыглядели счастливыми и совершенно беззаботными. Но мой взгляд был прикован нек их радостным, безмятежным лицам. Рядом с Леночкой, чуть поодаль, но все жевместе, стоял красивый светловолосый парень с картинно-правильным лицомманекена. Мне никогда не нравились писаные красавцы, и среди моих приятелей нетмужчин, способных демонстрировать костюмы… Но этого парня я узнала мгновенно.

Неожиданно мои руки оледенели, а спина вспотела. Явнимательно вгляделась в ярмарочно-яркую фотографию.

Монте-Кристо! Парень, который требовал у меня полмиллионадолларов, подонок, укравший Кристину, негодяй, сволочь, мразь и ублюдок!Значит, Лена его все же знала!

Сшибая на пути стулья, я схватилась за телефон.

– Да, – пропела Барсукова.

– Алка, позови Павла.

– Кого? – удивилась приятельница. – Не понимаю, о чем ты,извини, я работаю.

Я вздохнула: когда Барсукова находится в процессе ваянияочередной порции розовых соплей, обращаться с ней следует, как с умственноотсталым младенцем.

– Аллочка, пойди в ту комнату, где жил Лешка, и позови ктелефону мужчину.

– Какого?

– Любого, которого там найдешь.

– Сейчас, – охотно согласилась неконфликтная писательница.

Послышался шорох, потом стук, затем какие-то странные звуки.

– Алло, – сказал парень.

– Павел…

– Извините, я Миша.

– Кто?!

– Михаил.

– Какой?

– Пряжников.

– А где Павел? – изумилась я. – И откуда взялись вы?

– Приехал сегодня из Питера, в восемь утра, – ошарашенноответил мужик.

– Зачем?

– В командировку, я всегда у Алки останавливаюсь.

Да уж, у Барсуковой не дом, а гостиница, но куда делсяПавел?

– Кроме вас, кто еще есть в квартире?

– Алла.

– А еще?

– Женя и Аня.

– Позовите кого-нибудь из них.

– Да, – пропищала Анька.

– Слышь, Анюта, вчера я к вам привела дядьку, Павла.

– Это про которого никому рассказывать нельзя? – проораладевчонка.

– Именно. А теперь ответь, где он?

– Так ушел.

– Куда?

– Не знаю.

– Когда?

– Утром, – затараторила Аня, – в жуткую рань. Только шестьпробило. Я пописать пошла, а он куртку в прихожей надевает.

– Ничего не сказал?

– Сказал.

– Что? Говори быстрей, – разозлилась я.

– Ну, прощайте, спасибо за гостеприимство.

– И все?

– А что еще надо?

Я шмякнула трубку. Действительно, что еще! В доме уБарсуковой все психи. Пришел, ушел, лег спать, поел… Да Алка и не заметилаприсутствия Павла, ее вообще ничего, кроме ее дурацких книжек, не волнует, адети привыкли к череде бесконечных гостей. Значит, ушел, смылся…

В полной тоске я взяла с письменного стола лупу и приняласьразглядывать снимок. Он был сделан на улице перед входом в какое-то заведение,за спиной женщин виднелись буквы – большая С, потом ничего не видно за головойЛены, затем ОН, небольшой промежуток, слог МИ, физиономия дамы и конец словаИКО. Так, с…он – это явно салон, а Ми…ико – его название. Маленькая, но все жезацепочка.

Я взяла справочник «Желтые страницы» и принялась его супоением читать. Удача пришла ко мне на 274-й странице. Салон «Митико»! УлицаПряникова, девятнадцать. Все виды парикмахерских работ плюс сауна, кафе имассаж!

В очередной раз радуясь, что человек изобрел телефон, янабрала номер салона.

– Салон «Митико», – пропел бесполый то ли высокий мужской,то ли низкий женский голос. – Слушаю вас внимательно.

– Дорогуша, – капризно пробормотала я, – Танечка сегоднякогда свободна?

– Вам Татьяну, какую?

– Не понимаю, дружочек.

– Орлову или Баркову?

– Ну ангел мой, не думаете ли вы, что я на самом деле знаюфамилии ваших служащих? – кривлялась я.

– Извините, она мастер или маникюрша?