Им удалось выбраться из центра города каким-то чудом.Сначала они уехали на такси на северо-восточную окраину города. Затем Алисапозвонила кому-то из местных жителей, который приехал и, ни слова не говоря,отвез в заброшенный дом, провел в подвал, где было достаточно светло, тепло идаже была еда.

Они понимали, что нужно переждать здесь несколько дней, покасирийские полицейские не решат, что сумасшедшие туристы, оказавшие такоеяростное сопротивление убийцам, по непонятным причинам сбежали из города иуспели скрыться.

Но, с другой стороны, у них не было времени и они не имелиправа просто так отсиживаться в этом подвале. Положение, в которое они попали,оказалось весьма сложным. Паспорта, личные вещи, даже деньги остались в отеле.Правда, паспорта были на чужие имена, а деньги можно было легко вернуть, но этомало что меняло.

Уже когда они несколько пришли в себя, Алиса спросила:

— Как вы смогли так быстро все просчитать?

Они так хорошо маскировались, действительно чистили стекланомеров на каждом этаже, постепенно поднимаясь к нам.

— Американский стандарт, — усмехнулся Дронго. — В «Шератоне»жесткие правила, которые устанавливаются по всему миру. Окна чистят один раз вмесяц. И уж никак не через пять дней. Когда вы мне сказали, что несколько днейназад чистили окна, я понял, что это подставка. И успел вас толкнуть.

— И довольно больно толкнули, — пожаловалась женщина.

— А вы хотели остаться за столом и превратиться в мишень дляубийц? — поинтересовался Дронго.

— Кажется, нет, — призналась она.

— Вы хорошо стреляете, — похвалил он, — правда, слишкомбыстро и слишком хорошо. Она покраснела.

— Я не могу, как вы, все предвидеть, — заметила она, — это увас вместо головы компьютер и вы можете даже в такой момент ранить убийцу,чтобы потом вытащить из него какие-нибудь сведения. Я в этот момент простоиспугалась.

— Убитый вами нападающий вряд ли согласился бы с этимутверждением, — усмехнулся Дронго.

— Наверное, — засмеялась она, вытягивая ногу и морщась отболи, — у меня там, по-моему, синяк, — сообщила она.

— Снимите юбку и посмотрите, — спокойно предложил он ей.

Она удивленно посмотрела на него.

— Вы иногда меня поражаете, — призналась она, — но, может,вы действительно правы. В конце концов, вы уже видели мои ноги. Толькоотвернитесь, когда я буду раздеваться. Мне все-таки неудобно.

— Конечно, — он отвернулся.

— Так и есть, — сказала она через минуту, я сильноударилась, когда падала в люльке, а потом сразу не почувствовала. Есть кровь.Здесь где-то была аптечка.

— Давайте, я вам помогу, — предложил Дронго. Она взглянулана него, хотела что-то сказать, но ничего не произнесла, только кивнула.Прикусив губу.

Он достал йод из аптечки и, когда начал осторожно смазыватьрану, она вскрикнула.

— У них нет ничего более щадящего?

— Это не «Шератон», — напомнил он, — только не одевайтесьсразу, а то испачкаете одежду.

— Сидеть в таком виде?

— Я могу дать вам свой пиджак, чтобы вы прикрылись, — пожалон плечами и действительно подал пиджак.

Она села на грязноватый стул и, закинув ногу на ногу,прикрыла их пиджаком. Потом сказала:

— Кажется, вы были правы. Ваша теория полностьюподтвердилась. Кто-то из вашего окружения сообщает о ваших передвижениях Мулу.

— Я на это и рассчитывал, — кивнул Дронго, — завтра я выйдуотсюда и постараюсь найти отель «Диван», в котором жили убийцы. Возможно, чтонайду там и следы Мула.

— Нет, — решительно возразила она, — это невозможно. Васнаверняка убьют. Туда поедет кто-нибудь из местной резидентуры. Я вас не пущу.

— Я же вам много раз говорил, что люблю все делать сам, —напомнил Дронго, — это моя работа.

— Сколько вам лет? — вдруг спросила она.

— Тридцать восемь. Почему вы спрашиваете?

— А мне тридцать два.

— Значит, я старше вас на шесть лет, — улыбнулся Дронго.

— И вы всегда так живете?

— Последние десять лет да.

— И вам не надоело?

— Не знаю. Иногда кажется, что да. Но я ничего другого неумею делать.

И мои гонорары за расследование — единственный источниксуществования. Я же не могу в сорок лет начать заниматься бизнесом илиторговлей. Для этого нужны таланты, которых у меня, очевидно, нет.

— У вас есть другие достоинства.

— Которые нужны только для расследования преступлений. Я жесказал, что ничего другого делать просто не умею.

— Вы женаты?

— Неужели вы думаете, что я могу жениться при такойневероятной жизни?

— Это справедливо, — согласилась она.

— А вы замужем?

— Нет. Я развелась три года назад. Мы были слишком разнымилюдьми.

— А люди всегда разные, — вздохнул Дронго, — вот поэтому я ине женюсь.

Когда люди расходятся, они оправдываются стандартнойформулировкой о несхожести характеров. Получается, что каждый индивидуум долженжениться на своем клонированном двойнике, для полного сходства характеров.

Она засмеялась.

— Как вы думаете, в этом подвале бывают мыши? — вдругспросила она.

— Если вы скажете, что боитесь мышей, я сойду с ума, —улыбнулся Дронго. — Если бы я сам не видел, как вы стреляете.

— Это разные вещи. Как вы думаете, я уже могу надеть своибрюки?

— Думаю, уже можете.

Она подняла его пиджак, протянув руку к своей юбке. Потомубрала и негромко произнесла:

— Черт возьми, мне так неудобно это говорить.

— Что случилось? — не понял он.

— Вы мне нравитесь, — вдруг сказала она, — в вас естькакая-то надежность. И в то же время какой-то кураж. Неестественное сочетаниемозга-компьютера и души клоуна. Вам никто этого не говорил?

— Нет, — улыбнулся он, — это впервые.

— Вот видите. У вас есть неясные мне грани. Трудно понять,когда вы серьезны, а когда шутите.

Он молчал. Молчание грозило затянуться. Вдруг она шепотомпроизнесла: