– Бух, бух! – сталкивая машинки, пыхтел Лионов братишка.Кажется, у него в игре это были вовсе не машинки, а боевые космолеты. –Получай, плоклятый импелец… Госпожа плезидент, задание выполнено…

Ну вот, значит, и самым маленьким тоже как-то головузадурили… Ну и что? В остальной Империи дети тоже играют в войну, только у нихимперские войска побеждают.

– Есть, повелительница! – выкрикнул малыш. – Влаг будетвзолван!

Он привстал и, бросив одну машинку на пол, принялсяожесточенно топтать ее ногами. Вначале я подумал, что это он переволновался отприезда Лиона и сейчас опять будут рев, слезы и вопли. С маленькими такоебывает, особенно если их слишком балуют.

Но он вовсе не собирался плакать или кричать.

Он топтал машинку. Упорно и сосредоточенно, как взрослый.Топал маленькой ножкой в крошечных сандаликах, все колотил и колотил попластмассовому корпусу. Игрушка оказалась прочной, те, кто ее делал, тоже зналио балованных детях. Взрослые только не догадывались, что малыши могут бытьтакими упорными. Он все топтал и топтал, сопел, переворачивал машинкупоудобнее, когда она отлетала в сторону, и принимался колотить то пяткой, тоноском.

Наконец пластик треснул и развалился на маленькие округлыекусочки. Это все-таки была специальная, безопасная пластмасса для детскихигрушек.

Тогда малыш снова сел на пол и стал стягивать сандалету.

Я соскочил с перил, присел с ним рядом и помог разуться.

– Ногу усиб, – строго глядя на меня, сказал малыш и принялсятереть пятку.

– Зачем же так сильно топтал, дуралей? – спросил я.

– Я не дулалей, – обиделся малыш. – Я Саса.

– Ну и зачем было так колотить, Саша?

– Это влаги, импелцы, – с готовностью пояснил он. – Ты самдулак. Это генелал Володя Ихин и профессол Эдикян из Бастиона, они самыестлашные импелцы.

Я вспомнил мультик «Бастион Империи» и его героев: отважногогенерала Володю Ихина, который летал между звездами на волшебном скакуне, имудрого профессора Геву Эдикяна, который сидел в Бастионе и все времяпридумывал гениальные идеи. Они повсюду защищали Империю и побеждали всехврагов. Значит, и этот мультик делали на Инее. Он вроде как хвалил Империю, ана самом деле всех малышей настраивал против нее. Я тоже этот мультик смотрел!Только совсем немного, потому что он оказался очень уж детский. А если бы посмотрелпобольше – у меня бы появилась в голове программа…

Или она у меня все-таки есть и только из-за старогонейрошунта не сработала? А если сработает – я сразу возненавижу Империю,Авалон, Стася… и даже смешных рисованных человечков из мультика…

– Чего молчис? – спросил Саша.

– Думаю, – ответил я. – А разве нельзя было взять врагов вплен?

– Нельзя, они из плена всегда убегают, – разъяснил малыш. –Ты будес со мной иглать?

– Я уже большой, – сказал я. – Я в машинки не играю.

Саша спорить не стал. Для него я и впрямь был большим.

– Тиккирей! – позвала меня миссис Аннабель. – Домой!

– Иду! – откликнулся я и вздрогнул. Она меня позвала почтикак мама. – Сейчас…

Лион, завернувшийся в халат, уже сидел на диване, а миссисАннабель радостно подступала к нему с машинкой для стрижки. У Лиона явно быликакие-то опасения, потому что он требовательно заявил:

– Только не как в прошлый раз! Мама, только не коротко!

– Хорошо-хорошо, – не слишком-то искренне пообещала миссисАннабель. – Только чтобы волосы рот не закрывали, а то подавишься.

– Ну мама! – взвыл Лион. – Вот посюдова, не выше!

Миссис Аннабель подмигнула мне, словно заговорщица. Лион ивпрямь сильно оброс.

– Тиккирей, иди мыться, потом я и тебя постригу. Я повесилатебе чистое полотенце, большое зеленое, увидишь. И положила чистую одежду.Маечка и трусики новые, а штанишки и рубашка Лиона, но чистые и выглаженные. Тыпомоешь голову сам или помочь?

– Мама! – взвыл Лион. – Тиккирей уже большой! И я тоже!

– Для мамы вы всегда маленькие, – укоризненно сказала миссисАннабель. – Так, не вертись и закрой глаза…

Машинка в ее руке торжествующе загудела.

Я быстро зашел в ванную, чтобы Лион лишний раз не переживал.Вытолкал его сестренку, которая стояла перед раковиной и держала руки подструей холодной воды. Заперся. Пустил в ванну воду и вылил колпачок пены.

Потом прислонился лбом к кафельной стене и закрыл глаза.Шумела вода, за дверью гудела машинка, Лион возмущался длиной стрижки, сновахныкала его сестренка.

А я вспоминал, как в первый раз познакомился с родителямиЛиона. Они знали, что я сирота. И что у меня денег нет. И вообще… что я тутсовсем один. Но вовсе не бросились меня обнимать, целовать, купать, стричь иподыскивать мне одежду.

Мама Лиона стала другой. Неправильной. Может быть, дажестала добрей и заботливей. Но она не сама такой стала.

Ее такой сделали.

Лион вначале ничего не замечал. Он радовался. И маминомупирогу, и тому, что сестренка по нему соскучилась, и тому, что все родные живыи здоровы. Он даже посматривал на меня виновато и в то же время – торжествующе.Мол, видишь? Ничего страшного не случилось.

Миссис Аннабель и впрямь про Империю ничего не говорила, акогда Лион попытался заговорить о пойманном фаге-диверсанте, только досадливомахнула рукой.

Но вечером пришел мистер Эдгар.

– Папа! – завопил Лион, бросаясь к распахнувшейся двери. Мнезахотелось отвернуться, но я смотрел. Только в горле стало шершаво и колко.

Мистер Эдгар, чтоб он там про космиков ни говорил, самвыглядел как настоящий потомственный житель космических станций. Высокий,худощавый, с длинными цепкими пальцами, смуглой кожей, короткой стрижкой инемножко выпученными глазами. И одевался он очень легко – в рубашку с короткимрукавом и шорты. Космики все такие, при низкой гравитации на станциях людимерзнут, у них кровь к коже плохо приливает, поэтому на планетах космикамжарко.

Когда Лион повис у отца на шее, я даже подумал, что мистерЭдгар грохнется. Но он все-таки устоял. Подождал несколько секунд, потомотстранил от себя Лиона на вытянутую руку, внимательно посмотрел на него. Ипроизнес:

– Ты вырос, сынок.

– Папа! – как-то по инерции повторил Лион.

Мистер Эдгар взъерошил ему волосы.

– Мы очень волновались. Здравствуй, Тиккирей… Ну с чего васпонесло прятаться в лес, сынок?