«А прошедшая ночь и то, с какой непритворной, искренней нежностью мы любили друг друга? Разве это совсем ничего не значит?» – в отчаянии спросила себя Лиза, всматриваясь в бушующую за окном стихию.

Нет, конечно же, обвинять Алексея в притворстве она и не думала. Он не лгал, когда говорил, что ему было с ней безумно хорошо. Но то была всего лишь страсть, а не любовь. Алексей увидел ее в театре – красивую, окруженную поклонниками – и в нем проснулось чувство собственника, а вместе с тем и желание обладать ею. Но потом, когда страстное увлечение прошло, все вернулось на свои места. И главное – теперь стало окончательно ясно, что между ними не может установиться нормальных отношений. Потому что для этого недостаточно одного чувственного влечения. Нужно еще и доверие – то, чего между ними, наверное, никогда не будет.

Осторожный стук в дверь прервал размышления Лизы. Она откликнулась, и в комнату заглянула горничная.

– Барыня, вас там спрашивает какая-то странная девушка, – с легким замешательством пояснила служанка. – Она уверяет, что была вашей камеристкой в деревне. Какая-то Арина.

– Арина? – изумленно переспросила Лиза. – Вот неожиданность! Ну-ка пойдем, Катюша, посмотрим на нее.

Они спустились в вестибюль, и Лиза действительно увидела перед собой Арину. В первую минуту Лиза подумала, что это отец зачем-то решил прислать к ней бывшую служанку. Но, присмотревшись к Арине получше, поняла, что ошиблась. Выглядела девушка ужасно. Ее мокрое платье было забрызгано грязью, волосы спутались, на распухшем, усталом лице пролегли бороздки от слез, которые и сейчас стояли в ее испуганных глазах.

– Господи, Арина, что все это значит?! – воскликнула Лиза, подходя к служанке. – Ты выглядишь так, будто на тебя напали разбойники!

Вместо ответа девушка бросилась ей в ноги.

– Лизавета Михайловна, барышня моя добрая, не губите вы меня, глупую! – лепетала она, хватая Лизу за платье. – Я виновата перед вашим батюшкой, так виновата, что не будет мне вовек прощенья! Я такое натворила, что теперь он в Сибирь меня сошлет!

– Ну, довольно, Арина, довольно, – Лиза смущенно оглянулась на стоящих в сторонке Катюшу и дворецкого. – Хватит причитать, лучше объясни толком, в чем дело.

– Я сбежала… сбежала из именья с одним проезжим офицером. А он… привез меня в Петербург и покинул здесь на произвол судьбы. Я скиталась три дня, сама не знаю, где, а потом осмелилась прийти к вам. Не могу я больше! Лучше в Сибирь отправьте, чем с голоду помирать…

– Вот заладила, глупая, про Сибирь, – рассмеялась Лиза. – Не торопись туда, ты мне еще здесь послужишь. Ну-ка, Катюша, – обратилась она к своей горничной, – ступай в девичью и прикажи нагреть воды. А как приведешь Арину в порядок и накормишь, тотчас ко мне.

Спустя час Лиза сидела с Ариной в своем будуаре и угощала ее чаем с вареньем, словно какую-нибудь знатную гостью. Она так обрадовалась ее нежданному появлению, что даже не задумалась о возможных пересудах княжеской прислуги. Арина была для нее единственным близким человеком в чужом городе, и за одно это Лиза была готова простить ей любые прегрешения. Да и преступление Арины не казалось ей таким уж тяжким. Ну, сбежала, и что с того? Не она первая и не она последняя. А вот то, что Арина была несчастна из-за своего безрассудного увлечения, не могло не растрогать Лизу в ее нынешнем положении.

– Вот что, Ариша, – объявила Лиза после короткого раздумья, – я пока оставлю тебя здесь, при себе. А папеньке мы ни о чем сообщать не будем.

– Ох, барышня, не представляю я, что будет, когда он узнает! – со стоном протянула Арина. – Прибьет меня барин наш, как есть прибьет!

– Успокойся, глупая, не дам я тебя в обиду, – с усмешкой возразила Лиза. – И потом, это еще разобраться надо, чья ты крепостная – папенькина или моя. Мне по матушкиному завещанию отписано сколько-то дворовых. Вот ты и станешь одной из них. И ничего тебе твой грозный барин не сделает. Да и больно нужно ему мне перечить.

Успокоившись, Арина посмотрела на Лизу и осторожно спросила:

– Ну, а вы-то как здесь живете, барышня моя любезная? Довольны хоть супругом?

С минуту Лиза сосредоточенно молчала, раздумывая, стоит ли откровенничать с крепостной. Но хранить в себе свои печали было так трудно…

– Нет, Арина, – проговорила она с горькой усмешкой, – не довольна. Плохо мне здесь. Так плохо, что хоть топись.

– Ах ты господи! – всплеснула руками служанка. – Да как же это может быть-то? Такие счастливые к венцу собирались, и на тебе! Али князь и впрямь извергом окаянным оказался?

– Дураком он оказался набитым, а не извергом, – с неожиданно прорвавшейся злостью процедила Лиза. – Впрочем, послушай сама…

В этот вечер Лиза впервые за последние полтора месяца получила возможность излить душу.

Алексей же вернулся домой только в середине ночи. Достаточно усталый, чтобы сразу улечься в постель и не думать ни о чем. А в восемь утра он уже сосредоточенно мерил шагами комнату, с досадой сознавая, что заснуть больше не удастся.

За прошедшие сутки его злость на себя не только не уменьшилась, но даже возросла. Так безрассудно разрушить свои отношения с женой! И надо же было ему снова затронуть болезненную тему. Да еще и пуститься в рассуждения о низости женской души, что вышло уже совсем ни к селу ни к городу. Зато и получил сполна: Лиза уличила его в неверности. И добро бы «на деле», но на словах… позор! Проболтался, словно мальчишка, не умеющий держать язык за зубами.

Впрочем, он и так все это время вел себя, как мальчишка. Вместо того чтобы постараться решить проблемы с женой, он малодушно сбежал от них. Кинулся искать утешения в объятиях бывшей любовницы. Господи, как, должно быть, Лиза сейчас презирает его за это.

Но это была лишь одна беда. Другая заключалась в том, что Лиза все-таки узнала про его главный обман. Алексей подозревал, что здесь опять не обошлось без участия любезной тетушки. Но винил он во всем только себя. Он был так занят своими переживаниями, что забыл предупредить графиню о необходимости хранить молчание. Возможно, болтушка Марья Семеновна без всякой задней мысли раскрыла его тайну, искренне полагая, что их с Лизой брак заключался по чистому расчету.

Итак, с этим все было ясно. Неясно было, как ему теперь налаживать отношения с Лизой. Алексей напряженно размышлял об этом, но так ничего и не придумал. Положение казалось безвыходным.

В самом удрученном настроении Алексей поплелся в столовую. Вскоре туда пришла и Лиза. Одного взгляда на ее замкнутое лицо оказалось достаточно, чтобы убедиться в невозможности примирения. Да что там лицо! Даже внешний вид Лизы невольно или сознательно подчеркивал ее отчужденность от мужа. В это утро на ней было заурядное сиреневое платье с высоким кружевным воротом, полностью закрывавшим шею. Волосы строго зачесаны наверх, в ушах – простенькие сережки.

«Она даже не попыталась нарядно одеться, чтобы меня позлить, – с досадой и огорчением подумал он. – Похоже, дело совсем худо».