Наверное, если бы не мое неубиваемое любопытство, я бы места себе не находила от беспокойства перед первым выходом в «высший» свет. Но выспавшаяся, сытая и вдоволь заласканная мужем, я с искренним интересом наблюдала за сновавшими вокруг меня низшими горгулами – деловитыми, лысыми, ушастыми и клыкастыми мордатыми работницами с черными глазами-бусинками. Из-под расписных домашних халатов выглядывали когтистые лапки. Они так забавно коцали когтями по мраморному полу, как бабушкин кот.

В общем, эта суета принесла мне массу новых впечатлений и отвлекла от предстоящей встречи. Тем более всамделишные земные страшилки на Мирее оказались милыми, заботливыми и ненавязчивыми.

Разглядывая предложенные мне ткани, я спросила у Эрна:

– Мне теперь положено носить только черное?

– Нет, клановые цвета горгулы обязаны надевать только на торжественные встречи. В любое другое время выбор одежды на вкус и цвет – по желанию. Принадлежность к клану можно подчеркнуть украшениями, ну там, в волосах, например, – порадовал муж, ведь черный – совсем не мой любимый цвет.

Наконец Дашед шепнул что-то Эрну на ухо, а затем приказал покинуть хагану всем, кроме личной прислуги. У меня от волнения скрутило живот. Зато вскоре я любовалась своим отражением, у которого от смущения горели щеки: не привыкла обнажаться перед мужем и прислугой. Мне сшили кимоно, черное, из шелковистой ткани, расшитой малиновыми цветами, похожими на пионы. Собранное на талии широким поясом, оно даже не спускалось, а струилось почти до пола, оставляя ступни открытыми. Шалевидный воротник, скрепленный у ложбинки груди крупным черным камнем в серебристой оправе, мягко обнимал полуобнаженные плечи. Как пояснил Эрн, передавая «девушкам», целый сундучок с моими украшениями, – это защитный амулет.

Волосы тщательно расчесали и закрепили в свободный узел на макушке; такая прическа подчеркнула мою длинную белую шею, сразу ставшую еще более нежной и уязвимой. А открытые ключицы добавили образу трогательности. Хороша!

Преображение продолжалось. Вместо маленьких золотых «гвоздиков», прибывших вместе со мной с Земли, меня попросили надеть длинные сережки в виде капелек на цепочках с черными мерцающими камнями. Тонкую нить с такими же капельками закрепили и на шее. Кисти украсили сразу несколькими браслетами, помимо того, что сделал из подаренных друзьями украшений Эрн.

На ноги я надела мягкие туфли без задников, похожие на мюли. Эрн предупредил, что на семейных встречах все гости босые. Сначала я мысленно хмыкнула: «Зашел на яхту – сними обувь». Оказалось, для усиления родственного духа. Босые ноги – как подтверждение открытости, добрых намерений и понимания, что среди родни нет врагов, все свои. Причем женщинам, в отличие от мужчин, позволено снимать «тапки» лишь в доме, у них «лапки» нежные. Эта занятная традиция плюс роскошный дорогой наряд еще раз напомнили, что мне ко многому придется привыкать.

За моей спиной встал Эрн – великолепный платиновый блондин с серыми глазами, с выступающими клыками, прикусившими полную нижнюю губу. Одетый во все черное, но без цветов на ткани и с серебряными браслетами на руках. Любопытно, что серебро – это металл, а значит, для него оружие, но на встречу с семьей мы идем босые, с «открытой душой».

На миг стиснув в каком-то отчаянном порыве мои плечи и прижав меня к себе, Эрн тряхнул головой, кажется, отбрасывая своих внутренних демонов, взял меня за руку и повел из комнаты. Пожав в ответ ладонь мужа, я забежала вперед, поймала его ставший штормовым взгляд и пообещала, подняв наши руки, чтобы показать черный, пульсирующий в собственном ритме браслет:

– Хочу, чтобы ты верил: я с тобой всегда и во всем. Ведь мы теперь едины. Сам Мирей подтвердил.

– Обещаешь, ведьма? – хрипло потребовал Эрн.

– Клянусь, – заверила я.

В груди потеплело. Магия ведьмы всколыхнулась и осела, кажется… подтвердив и узаконив мою клятву.

Глаза Эрна удовлетворенно вспыхнули. Он вновь поднял наши руки и, поцеловав тыльную сторону моей кисти, глухо с непоколебимой уверенностью произнес:

– Я тоже тебе в этом клянусь, Еля!

– Ты меня пугаешь! Что это за встреча с родственниками, раз ты так волнуешься и взимаешь с меня гробовые клятвы, – упрекнула я мужа.

– Это навсегда, а не перед встречей. Не бойся, Еля, помни: ты хагана, вторая женщина земель горгулов.

– Попробую, – нервно выдохнула я, передернув обнаженными плечами.

Мне кажется, гора, в которой построен город горгулов, походит на улей, состоящий из пустот – залов, коридоров, ответвлений и тоннелей. С моим топографическим кретинизмом заблудиться – как нечего делать.

Предварительно разувшись, под мое бухающее от страха сердце мы прошли в зал – очередную огромную пещеру с «дырявым» сводом, сквозь который внутрь проникал «лунный» свет. Летали светлячки, но здесь не было ничего лишнего, никакого декоративного убранства. Только черный мраморный пол, на котором вокруг пустующего центра пещеры группами разместились семьи нашего клана, большие и маленькие. Некоторые расположились на толстых цветных коврах, где стояли мягкие кресла-пуфы и столики с яствами и напитками. В основном на этих разноцветных комфортных островках находились женщины, за их спинами или рядом на пятках, по-самурайски, откинув полы кимоно, сидели мужья или отцы, как сказал Эрн.

Множество мужчин, достигших совершеннолетия, но холостых, в зависимости от статуса и уровня силы сидело отдельно, либо на пуфах, либо прямо на полу. И всю эту многочисленную толпу почти незримыми призраками обслуживала прислуга: разносила напитки, сладости и закуски. А Эрн сказал, что будет только родня, что клан совсем маленький… Вот врун!

Было так непривычно шлепать босиком по полу, ощущая, как шелковистая ткань струится по моим ногам… Я не зажатая или стеснительная скромница, но все равно остро ощутила не меньше сотни пар любопытных глаз на полуобнаженных плечах, на ласково обнимающем меня черном одеянии, которое не скрывало, а наоборот, подчеркивало особенности и достоинства фигуры.

Я нервно сглотнула, смачивая пересохшее горло, и привычно вежливо поздоровалась:

– Мира вашему дому!

Мы с Эрном в полной тишине прошли к свободному ковру рядом с таким же, занятым семьей Великого. Муж усадил меня на удобный пуф, который принял меня в свои объятия как любимую и родную, и сел рядом на пятки, по-самурайски, как и большинство присутствующих мужчин. Я не успела и глазом моргнуть, как прислуга принесла напитки и фрукты. Причем те, что мне понравились. Сервис!

Муж важно кивнул, что послужило для всех сигналом, и представил меня, как свою истаю, хагану, чем вызвал радостное волнение в кругу родни. Затем поднял наши руки с «ожившими» брачными браслетами, после чего самые солидные горгулы – старым здесь в принципе никто не выглядел, – прикладываясь к стаканам с алкогольным душком, загомонили о том, что пусть теперь враги захлебнутся завистью. И желательно – приправленной кровью.

Через полчаса все словно по команде замолчали, и мне начали представлять членов клана. Конечно, особенно меня интересовали две семьи. Слева от нас, на самом большом ковре, полулежала истая Великого – Юдая. Очень беременная, красивая жгучая брюнетка в традиционном черном кимоно и со слегка подкрашенным лицом. Она походила на киношную сексивампиршу. Рядом с Первой леди, заметно о ней волнуясь и заботясь, находились трое мужей: Анарек, Шер (по-моему, единственный здесь реально красивый мужчина, причем менее «габаритный») и Двар. Ну, этот золотистый шатен – кряжистый гигант почище Великого. Да и лицом, мягко говоря, не блещет.