– В принципе известно довольно точно, когдазастрелили Вовку, – продолжал Кузнецов. – Экспертиза показывает,смерть наступила от огнестрельного ранения – дырка во лбу имеется – междушестнадцатью и семнадцатью часами 20 июля, то есть в воде он три дня пролежал.Однако ровно в шестнадцать тридцать пять 20-го числа он живой, здоровый и безэтой самой дырки во лбу проезжал мимо поселка Окский на своей «Ниве», имея напереднем сиденье особу женского пола со светлыми волосами и в белой блузке либофутболке. Видела их одна бабенка из того же Окского. Она ждала автобус наБогородск, а тот аккурат в шестнадцать тридцать проходит. Увидела она Вовку,узнала его, а на девку подумала, что подвез по пути какую-нибудь свою,деревенскую, но узнать ее не узнала и про Мордюкова тотчас же забыла начисто,поскольку автобус подошел до того набитый, что главное для нее было – тудаввинтиться, а не глазами по сторонам водить. А если бы повела, то заметила бы,что Вовка не налево свернул, в Доскино, а направо – вниз, под обрыв, к карьеру.Вряд ли, знаешь, он понесся вниз сломя голову, прямиком в реку. Вряд ли сампулю себе в лоб пустил. Возможно, ему помогла это сделать женщина в белоймайке. Та самая, которая уронила в его «Ниве» свой браслет.

– Это Лёлин браслет, – устало вымолвилДмитрий. – То есть ты хочешь сказать, что она и пристрелила Мордюкова?Тебе самому от такой ерунды не смешно?

– Смешно, – покладисто кивнулКузнецов. – Если эта дамочка такая ушлая, что с одного выстрелаздоровенного Мордюкова смогла завалить, а потом бережок под «Нивой» обрушить,то уж как-нибудь не разбрасывалась бы браслетами, верно? Ума хватило бы машинуосмотреть. К тому же щель за сиденьем – не то место, куда браслет может упастьслучайно. Его туда надо было засунуть нарочно. И это просто чудо, что он неуплыл, когда машину залило. Старалась барышня, когда прятала. Очевидно,надеялась, что когда-нибудь найдут.

Они миновали магазин и приблизились костановке. На противоположной стороне уже стоял облезлый «ЛАЗ» с красной цифрой18 на лобовом стекле. Кабина была пуста: шофер по традиции отдыхал в салоне,точил лясы с кондукторшей.

Только тут до Дмитрия дошло, что прогулочнымшагом Кузнецов привел его к необходимости немедленно покинуть село.

– Еще пять минут, – успокаивающе кивнултот. – Времени поговорить – вагон. Значит, так. Если с Мордюковым была,как ты настаиваешь, Лёля Нечаева, то из этого следует – что? Первое: оназастрелила Вовку и сбежала. Мы оба согласны, что это чушь. Вовку застрелиликакие-то люди, которые убили и ее. Где труп? Зачем понадобилось вытаскивать ееиз машины и топить отдельно? Предположим, ее изнасиловали и бросили потом,когда «Ниву» уже затопили. Но мы обыскали все, что могли, карьер перекопали,как кроты… Да ты куда?

Дмитрий не знал. Он не видел, куда пошел,вдруг ослепнув, оглохнув, онемев… Натолкнулся на что-то и не сразу сообразил:это Кузнецов, преградивший дорогу.

– Ну ладно, – пробурчал тот, взяв его заплечи и сильно потряхивая. – Ну, это… зря я ляпнул. Я же теоретически,понимаешь? Ну возьми себя в руки, мужик!

Дмитрий кивнул. В глазах что-то забрезжило –пока еще черно-белое, лишь отдаленно напоминающее старый «ЛАЗ», сложенное изтрех бетонных плит нелепое строение – остановку, широкоплечего мужика впропотевшей голубой рубашке, с кобурой на поясе.

– Ну, ты как? – озабоченно бубнилКузнецов. – Ну ладно, ладно… Я к чему все это говорил? К тому, что еенигде не нашли, а значит, имеет право на существование третий вариант: этисволочи, которые убили Вовку, увезли с собой твою девчонку. То есть она жива!Ты понял? Она жива, и ее надо искать! Какого же черта он там застрял?

Это относилось к автобусу, который и не думалтрогаться с места. Водитель сидел за рулем и широко зевал, меланхолически глядяна двух мужиков, желающих сесть в его жалкую колымагу и заплатить жалкую суммуза проезд. А может, и вовсе не заплатить – у мента, к примеру, проездбесплатный.

Кузнецов положил руку на кобуру и расстегнулее.

В ту же минуту номер 18-й, чадя и отравляятихую вечернюю свежесть, заложил крутой вираж и подрулил к остановке.Гостеприимно распахнулись дверцы.

– Давай садись, – сказал Кузнецов,доставая из кобуры блокнот, ручку и торопливо черкая что-то на выдранномлисточке. – Вот мой телефон – домашний. Рабочего фактически нет, но можновот по этому попробовать. Код у нас, как в Богородске, 270. Позвони мне завтра.Понял? Сейчас мне правда надо идти, а завтра вечером позвони. – Иснисходительно махнул водителю: – Трогай!

Один раз Дмитрий оглянулся – Анискин-Кузнецовстоял посреди дороги, руки в боки, и напряженно смотрел ему вслед.

Завтра позвони! А что услышит Дмитрий завтра?И как теперь ему дожить до этого завтра, если перед глазами стоит одна картина:изуродованное девичье тело, засыпанное песком?..

– Добрый вечер, молодой человек.

Дмитрий вздрогнул, вскинул голову.

Рядом с ним на лавочке сидела крошечная старушкас белыми кудрями, распушившимися над морщинистым голубоглазым личиком.

– Добрый вечер… Александра Герасимовна. –Да, кажется, Лёлину соседку зовут именно так.

– Дмитрий, если не ошибаюсь? – Ее несколькоцеремонная речь и облик находились в забавном контрасте с девчоночьи-доверчивойулыбкой. – Давненько вас не было видно. Уезжали куда-то?

Он угрюмо кивнул. Если сейчас придетсяотвечать на досужие вопросы старой сплетницы… Но просто так вскочить и ринутьсяпрочь было нельзя. Не только из вежливости! Эта старушка была неким связующимзвеном между ним и Лёлей. Ведь именно благодаря ей они встретились. Сколько разсо смехом и всерьез обсуждали эту историю с «дымом», называя Герасимовну своимангелом-хранителем! Правда, Дмитрий и старушка так и не были официальнопредставлены друг другу. Но если он знал Александру Герасимовну, получается, ита знала его? В окошко видела, что ли? Или на этой лавочке сиживала средидругих бабок, когда он не раз и не два, буркнув общее «здрас-с…», прошмыгивал вподъезд?

– Лёля, по-моему, тоже еще невернулась, – сказала Александра Герасимовна с явным сожалением. –Удивляюсь – целую неделю выдержать в деревне! Никогда бы не подумала, что ее наэто хватит. Я, знаете ли, не разделяю современных дачных пристрастий. –Она тонко усмехнулась. – Моя семья, к счастью, тоже. Однако вечерамибывает скучновато: все мои приятельницы где-то там пашут и сеют… Хотя сейчас,впрочем, они скорее занимаются прополкой и сбором первых урожаев. Но все равно– поболтать решительно не с кем.

Дмитрий кивнул, начиная сползать со скамейки.Если она сейчас заговорит о Лёле…