Две девушки в тени. Их роли вполне могли бы сыграть Август иЛора, их роли мог бы сыграть кто угодно, все равно тень падает на лица, и их неразглядеть. Одна девушка на солнце. Я так и вижу это, хотя солнце не привноситничего нового в образ Тинатин, оно просто не в состоянии привнести – потому чтоТинатин самодостаточна. Она была бы самодостаточной, даже если бы сидела закассой в супермаркете. Тинатин за кассой – картинка впечатляет. У ее кассывсегда очередь, она упорно не желает рассасываться, любому клиенту Тинатинможет втюхать все, что угодно, помимо того, что уже лежит в корзинках: монеткив один форинт, краденые автомагнитолы, винилы с фортепианными концертамиРахманинова, зубную нить, расфасованные части тел ее прежних воздыхателей. Ипластиковые стаканчики.

Да. Пластиковые стаканчики – прежде всего.

Лора тоже думает о Тинатин. Ей не хотелось бы думать, но онадумает.

В ее мыслях Тинатин не за кассой в супермаркете, и не насолнце. Она – в тени. Совсем не оскорбительно, тень предполагает наличие второйдевушки, так почему бы второй девушке не оказаться самой Лорой? Две девушки втени, две девушки в джакузи, две девушки в ресторане, две девушки за шахматнойдоской, две девушки, грабящие банк, и, как следствие, – две девушки внаручниках. Лора… Согласилась бы Лора на такое развитие событий?..

Я и не знал, что Лора отпечатала фотографию.

Ту самую, которая была прислана вместе с адресом клуба «Hangar51-19».

Она всплывает в Лориных руках как рыба, поднятая с глубин.Рыба, тело которой обезображено чудовищным давлением; удильщик, я видел такихрыб в программах ВВС «Живая природа», ничего хорошего. Снимок явно проигрываетфотографиям в доме Август, всем этим мужикам, всем этим террористам, всем этимпсевдоработягам, копающимся в моторах.

– Кто это? – спрашивает Август, разглядывая фото.

Ее лицо выражает страдание, не по поводу изображеннойдевушки, вовсе нет. Качество, вот что ранит сердце Август, профессиональногофотографа.

– Девушка, которую… Которую ищет Макс, – словадаются Лоре с трудом.

– Как же бездарно снято! – сетует Август. –Хотите травы?

Трава – отвлекающий маневр. Август еще не решила для себя,вспомнить ли ей Тинатин или не вспоминать вовсе. Вспомнить Тинатин – означаетвспомнить печальную историю с Ильей Макаровым, погибшим в Альпах под лавинойили что-то вроде того. Это означает вспомнить самого Илью. Илья назвал Августединственным другом, я сам читал его письмо. У единственных друзей всегда естьскучные обязательства, как говорила Марго? «Друзья дарят друг другу зажигалки,одалживают деньги и повторяют судьбу друг друга. Все остальное – несущественно». Повторяют судьбу – вот что должно волновать Август. Полную жизнии распоряжающуюся другими жизнями. Хотя бы и призрачными, запечатленными лишьна снимках. Август наверняка готова говорить о каждом из снимков, о каждойпуговице на летных и пожарных куртках, она готова развить дискуссию о модныхписателях, о девичьих грезах, которые чужды ей так же, как эскимосу чуждоснаряжение для подводных съемок. Она готова говорить о чем угодно, но…

К Тинатин она не готова.

– Я бы пыхнула, – Лоре тоже нужна передышка.

– Я, пожалуй, воздержусь. – Вряд ли кто-то здесьслышит мой голос.

– Интересное лицо. – Август нужно что-то делать сфотографией, как-то реагировать на нее. – Но снято бездарно.

– Да брось ты… Мы ведь не о художественных достоинствахговорим…

– А о чем?

– Ты же сама сказала – интересное лицо.

– Я, знаешь ли, перевидала интересных лиц…

– Но не таких! – срывается Лора.

Вот ты себя и выдала, детка.

Все последующее происходит почти в гробовой тишине, все мыкачаемся на ее волнах, все трое. Я даже начинаю переживать, как бы Август ненамочила свежезабитый косячок, но Август – молодец, справляется. Она и делаетпервую затяжку, трава потрескивает, мы с Лорой не отрываясь смотрим на яркийкончик папиросы.

– Отличная трава. Я знала одного парня, который сочинялкартинки из дыма, – Август передает косяк Лоре.

– Это как? – удивляется Лора.

– Ну выдувал картинки из дыма. Так, ничего особенного,но со стороны выглядело потрясающе. Раз – и картинка. Лучше всего у негополучались сердца.

– Сердца?

– Обыкновенные сердца… Какими обычно их всеизображают. – Август обеими руками рисует в воздухе сердце. – Воттакими! Он говорил, что это сердца его возлюбленных. Всех тех, кого он бросил.И которые бросили его.

– Что ты говоришь! А где теперь этот фокусник? Тыдолжна меня с ним познакомить. Непременно! – Лора вдруг проявляетнеобычайный интерес к рассказу Август.

– Ничего не получится, принцесса. Он теперь далеко, вАмерике. То ли в Далласе, то ли в Денвере. Работает санитаром в домепрестарелых. Написал мне письмо, что счастлив.

– Счастлив? – Трава уже берет свое, и Лорапринимается хохотать. – В доме престарелых? Ну надо же! Ха-ха!

– Ха-ха, – подхватывает Август. –Представляешь это счастье?

– Ха-ха! Ха-ха-ха!

– Он бросил выдувать сердца и теперь выдувает логотипNike! Берет за это деньги. Нет, ты представляешь, берет деньги за бутсу! Побаксу с рыла. С одного старческого рыла! Ха-ха!

– Он их там всех разорит! Развалит все социальнуюсистему!.. Ха-ха-ха!..

Август катается по полу, Лора корчится от смеха на диване,грустное зрелище.

– Я видела эту девушку, – сквозь смех говоритАвгуст.

– Правда?

– Не лично, нет… И не на тусовке… Подожди… В каком-тоиз каталогов, уж не знаю чего. Она модель и, кажется, работает в рекламе.

– А ты можешь узнать точнее? – Лора вытираетвзмокшее от смеха лицо. – Мы… То есть Макс… Макс будет тебе благодарен.Ведь так, милый?

– Да, – я киваю.

– Я поинтересуюсь… Не факт, что узнаю сегодня…

– Постарайся, – напирает Лора. – Это оченьважно… Для Макса.

– Как ее зовут?

– Тинатин, – быстро отвечает Лора. Даже слишкомбыстро.

Август хмурится, у Август не остается никаких сомнений, Лораспрашивает не «для Макса», плевать ей на Макса и совсем не плевать на Тинатин.Губы Лоры, обычно жесткие, расцветают; да, теперь они похожи на чашечку цветка,в самой его сердцевине – беспечная пчела, мерцающие буквы на крыльях, мерцающиебуквы на брюшке: Ти-на-тин.

– А у него разные глаза, – Август задумчивосмотрит на меня. – И как это я раньше не заметила…

* * *

…Лора спит на втором этаже, оправдывает свое званиепринцессы.