– Cedes, – с нажимом ответил Шарлей. – Знаю.Но к нашему бивуаку подошел, братец, ты, а не наоборот. Поэтому представитьсядолжен ты.

– Шарлей, – вполне серьезно вмешалсяРейневан, – он, пожалуй, говорит правду. Мы вызвали его при помощи нашихэкзорцизмов. Почему ты не видишь очевидного? Почему не видишь того, что видимо?Почему…

– Потому, – прервал демерит, – что я не стольнаивен, как ты. И прекрасно знаю, кто он, откуда взялся у бенедиктинцев и чегохочет от нас.

– Так кто же я? – усмехнулся гигант отнюдь некретински. – Скажи мне, пожалуйста. И поскорее. Я прямо-таки сгораю отлюбопытства.

– Ты – разыскиваемый беглец, Самсон Мёдоед. Беглец.Учитывая твои колоквиализмы, скорее всего беглый священник. В монастыре тыскрывался от преследования, прикидывался глупцом, в чем, без обиды, тебездорово помогала внешность. Явно не будучи придурком, ты мгновенно раскусилнас… точнее, меня. Ты не напрасно здесь прислушивался. Хочешь сбежать вВенгрию, а знаешь, что в одиночку это сделать будет трудно. Наша компания,компания людей ловких и бывалых, для тебя дар с небес. Хочешь присоединиться? Яошибаюсь?

– Да. К тому же сильно. И в принципе во всех деталях.Кроме одной: действительно, тебя я раскусил сразу.

– Ага. – Шарлей поднялся. – Значит, яошибаюсь, а ты говоришь правду. Ну, давай докажи. Ты – существосверхъестественное, обитатель потустороннего мира, откуда мы, сами того нежелая, вытащили тебя экзорцизмами. Ну так продемонстрируй свою силу. Пустьвздрогнет земля. Пусть загремят громы и сверкнут молнии. Пусть только чтозакатившееся солнце взойдет снова. Пусть лягушки в болоте вместо того, чтобыквакать, хором воспоют: «Lauda Sion Salvatorem».[225]

– Этого я сделать не могу. Да если б и мог, ты бы мнеповерил?

– Нет, – признался Шарлей. – Я по природесвоей не легковерен. К тому же Священное Писание говорит: не всякому духуверьте, потому что много лжепророков появилось в мире.[226]Проще говоря: обманщик на обманщике сидит и обманщиком погоняет.

– Не люблю, – мягко и спокойно ответилгигант, – когда меня называют обманщиком.

– Ах вот как. Серьезно? – Демерит опустил руки,немного наклонился вперед. – И как же ты тогда поступаешь? Я, например, нелюблю, когда мне врут в глаза. Настолько не люблю, что мне порой даже случаетсясломать вруну нос.

– И не пытайся.

Хотя Шарлей был почти на полголовы ниже Самсона, Рейневаннисколько не сомневался в результате боя. Такое он уже видел. Удар по голени ипод колено, падающий получает сверху в нос, кость с хрустом переламывается,кровь брызжет на одежду. Рейневан был до такой степени уверен в сценарии, чтоудивлению его не было предела.

Если Шарлей был быстрым, как кобра, то огромный Самсон былвроде питона и двигался с поразительной гибкостью. Молниеносным контрпинкомпарировал пинок Шарлея, ловко блокировал предплечьем удар кулака. И отпрыгнул.Шарлей отпрыгнул тоже, сверкнув зубами из-под верхней губы. Рейневан, сам незная, зачем это делает, одним прыжком оказался между ними.

– Мир! – раскинул он руки. – Pax! Господа! Ине совестно? Ведите же себя как цивилизованные люди!

– Ты бьешься… – Шарлей выпрямился, – бьешьсякак доминиканец. Но это только подтверждает мою теорию. А вралей я по-прежнемуне люблю.

– Он, – сказал Рейневан, – возможно, говоритправду, Шарлей.

– Серьезно?

– Серьезно. Такие случаи уже бывали. Существуютневидимые параллельные миры… Астральные… С ними можно связаться. Были также…хммм… случаи посещений.

– О чем ты балаболишь, надежда замужних?

– Не балаболю. Об этом говорили в Праге! Об этомупоминает Зогар. Об этом пишет в «De universo» Рабан Мавр. На существованиепараллельного духовного мира указывает также Дунс Скот. По Дунсу Скоту, materiaprima[227] может существовать без физической формы.Неодушевленное человеческое тело всего лишь forma corporeitatis, несовершенноенечто, которое…

– Прекрати, Рейнмар, – нетерпеливо прервалШарлей. – Сдержи свой раж. Ты теряешь слушателей. По крайней мере одного.Ибо я удаляюсь, дабы перед сном облегчиться в чаще. Это будет, в скобкахговоря, действие во сто крат более плодотворное, нежели то, на которое мы туттратим время.

– Пошел опростаться, – помолчав, сказалгигант. – Дунс Скот в гробу переворачивается, как и Рабан Мавр вместе сМоисеем Лионским и остальными кабалистами. Если даже такие авторитеты его неубеждают, то какие же шансы у меня?

– Ничтожные, – согласился Рейневан. – Да, поправде говоря, и мои сомнения тебе тоже развеять не удалось. И ты мало чтопредпринимаешь для этого. Кто ты? Откуда прибыл?

– Кто я, – спокойно ответил великан, – ты непоймешь. И откуда прибыл – тоже. А то, как я оказался именно здесь, я и сам доконца не понимаю. Как сказал поэт: не знаю, как в эти забрел я места.

Io non so ben ridir com'i' v'intrai,

tant'era pien di sonno a quel punto

che la verace via abbandonai.[228]

– Для пришельца из загробного мира, – поборолизумление Рейневан, – ты недурно знаешь человеческий язык. И поэзию Данте.

– Я… – проговорил Самсон после недолгогомолчания. – Я – Странник, Рейнмар. А Странники знают многое. Этоназывается «мудрость пройденных дорог, посещённых мест». Больше сказать тебе яне могу. Зато скажу, кто виновен в смерти твоего брата.

Ты что-то знаешь? Говори!

– Не сейчас, сначала мне все надо еще обдумать. Яслышал твой рассказ. И у меня есть определенные подозрения.

– Так говори же, ради Бога!

– Тайна смерти твоего брата скрывается в том обгоревшемдокументе, который ты выхватил из огня. Постарайся припомнить, что там было.Обрывки фраз, слова, буквы, что-нибудь. Расшифруй документ, и я покажу тебевиновного. Отнесись к этому как к услуге.

– А чего ради ты оказываешь мне услуги? И чего ждешьвзамен?

– Взаимных.