– Да? Ну-ну! Передавай ему привет!Пока-пока, моя прелесть! – проговорил Графин и кокетливо пошевелил ввоздухе пальцами, как царапающийся котик.

Склепова, не любившая, когда последнее словооставалось за кем-то другим, вспылила.

– Какая я тебе прелесть? Прополощи глазав формалине, дядя! Проблемы с нимфетками? – громко произнесла она.

Калиостров мигом перестал хихикать, побагровели попятился. Он жалел уже, что связался с ней. Грызиана Припятская, проходившаямимо со своей киношной свитой, захохотала.

– Я просто обожаю эту крошку! Гробби,покажи Грызиане язычок! Я хочу посмотреть, не раздвоенный ли он! – сказалаона.

– И не надейтесь! Я гибрид змеи и хомяка.Яд у меня в защечных мешках, – мгновенно нашлась Склепова.

Грызиана снова расхохоталась и похлопала ее поплечу.

– Когда закончишь Тибидохс, прилетай вмой Лысегорский офис. Мы открываем новую передачку «Мертвый час». Чернушнаяпередачка, но очень пафосная. Общение со знаменитыми покойниками в прямомэфире. Для начала копнем Калигулу, затем императора Вильгельма, а дальше какпойдет по звонкам зрителей, – сказала она.

– Что, кроме меня, лопатой уже некомуработать? У меня маникюр, – капризно заявила Склепова.

Грызиана подмигнула ей бельмастеньким глазом.

– Ты не надейся, что тебе сразу доверятлопату! А вот на роль ведущей я бы, пожалуй, тебя попробовала. Как ты, непротив?

– Рискнуть можно. Если знаменитыемертвяки не будут трогать меня за коленки. «Эй вы, – скажу я, – рукипрочь! У меня все в порядке с коленным рефлексом», – сказала Склепова.

Принц Омлет, загипсованный от шеи и до пяток,с доброй дюжиной костеросток под гипсом, мрачно белел на носилках.

– Мы с тобой еще встретимся! –прохрипел он Ягуну.

– Обязательно. Ты так просто неотделаешься, – заверил его Ягун.

Принц Омлет с тревогой взглянул на него иприкусил губу.

Ягун только что вернулся из магпункта, где всюночь просидел у постели Кати Лотковой. У Кати было сотрясение мозга и несколькопереломов. Лишь сейчас Ягун смог отлучиться, оставив ее на Недолеченную Даму.Санитарным джиннам он не доверил бы даже раздавленного таракана. Празднуяпобеду сборной Тибидохса, они с вечера надышались эфиром и, витая под потолкоммагпункта вместе с поручиком Ржевским, пели старые азиатские песни. Изредкавспоминая о Лотковой, поручик пикировал к ней с потолка и, тревожа больную,только-только забывшуюся сном, орал:

– Катька, что ты лежишь-болеешь, костямибелеешь? Может, стаканчик яду, а? Скорее покидай свое бренное тело и летайвместе с нами!

После третьей такой выходки наэфиренный добровей поручик достал Ягуна, и тот дрыгнул-брыгнул его из магпункта вместе сджиннами, оставив только его супругу, Недолеченную Даму, кое-что понимавшую влечении.

– В мое время, чтобы заниматьсямедициной, не нужен был диплом. Достаточно было иметь крепкие нервы и немногожелания. Когда наш замок осаждали, я лично сделала десяток трепанаций и сполсотни ампутаций… К сожалению, никто из моих пациентов не выжил, чтобысказать мне большое человеческое спасибо, – вспоминала Дама.

Не слишком надеясь на такую помощницу, Ягунбегал по магпункту и поочередно хватался за бабусины мешочки и пузырьки,сердясь на Ягге, что она не вела никаких записей. Он даже вытащил из постелиВаньку Валялкина, который понимал в медицине чуть больше – как-никак специализировалсяна ветеринарной магии.

– Ягун, перестань на меня давить! Я неумею лечить людей! – отбивался Валялкин.

– Хорошо, представь, что Катя не человек…Как бы ты ее лечил, если бы она была, ну, скажем, собакой? – напирал Ягун.

– Я бы первом делом пощупал ей нос и,убедившись, что он влажный, перестал бы гнать волну, – зевая, сказалВалялкин.

Он еще с вечера убедился, что состояние Катихотя и тяжелое, но стабильное, и особенно не переживал. Заварив укрепляющиетравы, он велел Ягуну поить Лоткову через каждые два часа и здесь же, вмагпункте, за ширмой, стал укладываться спать.

– Эй, как ее поить, чайной ложкой? –крикнул Ягун.

– Да хоть поварешкой… Только не буди ее именя тоже! – взмолился Ванька.

И вот теперь все прощались на стенах.

Кэрилин Курло и Демьян Горьянов, взявшись заруки, стояли в стороне, у зубца. Вокруг них была мертвая зона – метров вдесять, которую никто не решался нарушить. Курло и Горьянов нежно смотрели другна друга, а внизу, под стеной, пузырился и кипел тинистый ров.

Ягун смотрел на них и качал головой.

– Родственные души, мамочка моя бабуся…Вчера на матче поцапались, а теперь водой не разольешь… Если когда-нибудь у нихбудет чадик, Мефодию Буслаеву придется уйти на пенсию. Повелителем мрака емуявно не быть. Профи вытесняют дилетантов, – буркнул Ягун.

Тренер невидимок что-то крикнул. Все поспешностали рассаживаться по метлам. Грызиана, которой взбрело в голову прошвырнутьсяв Магфорд, забралась в свою запряженную гарпиями карету, посадив с собой ДжейнПетушкофф и тетю Настурцию. Оператору и гримеру не хватило места, и их сослалина запятки.

Тетя Настурция восхищенно разглядывалазолоченую карету Грызианы.

– Вы, русские, загадочный народ! У васнет денег, но вы ездите в таких роскошных экипажах! У нас, англичан, деньгиесть, но мы тратим их только на овсянку! Наши деньги лежат в банках, –сказала она.

– У нас в стране нет таких больших банок.Жить надо весело, а умирать шумно, – сказала Грызиана и свистнула кучеру.

Кучер привстал на козлах и щелкнул длинным кнутом.

– Ну, милые! Ну, залетные! Гони, язви васв душу! – с надрывом крикнул он на гарпий.

Золотая карета, как в перину, нырнула вкучевое облако. За ней потащились невидимки в одинаковых плащах и угрюмополетел Кенг-Кинг, у которого после одурительного мяча трещала голова.

* * *

Проводив невидимок, Баб-Ягун, Ванька, Таня,Пипа, Гробыня, Ритка Шито-Крыто и еще с полдюжины старшекурсников отправились вкабинет Сарданапала. Предмет разговора прорисовывался неопределенно, однакопотребность в обсуждении существовала. А потребность, как известно, рождаетвозможность, а возможность – желание, а желание – аппетит, а аппетит приходитво время еды, а еда – это потребность. В общем, замкнутый круг.