Единственное, что его смущало, дурные слухи.Да нет, не могла такая, как Ридли, интересоваться женщинами. Она слишкомидеально сложена, слишком изысканна, слишком привлекательна. Ей просто сужденостать женой-трофеем! И все же было в ней нечто, что его насторожило. Когда шок,испытанный при первом взгляде на такую красоту, прошел, а это потребовало часадва времени и полной бутылки вина, Клей стал понимать, что не может проникнутьпод оболочку. Либо там просто ничего не было, либо эта девушка чрезвычайноскрытная.

За десертом – шоколадным муссом, который Ридликовыряла ложкой, но не ела, – он пригласил ее на свадьбу, признавшись, чтоневеста – его бывшая подружка, но соврав, будто они остались друзьями. Ридлиравнодушно пожала плечами, словно давая понять, что с большим удовольствиемпошла бы в кино, но сказала:

– Почему бы нет?

* * *

Свернув на подъездную аллею, ведущую к клубу«Потомак», Клей почувствовал укол в сердце. Последний раз он был в этомненавистном месте более семи месяцев назад, на том мучительном ужине сродителями Ребекки. Тогда он спрятал свою потрепанную «хонду» за тенниснымикортами. Теперь – намеренно выставлял напоказ новенький «порше». Тогда онпостарался избежать встречи с парковщиком, чтобы сэкономить деньги. Теперь далпарню более чем щедрые чаевые. Тогда он был один и страшился предстоящейвстречи с Ван Хорнами. Теперь он вел под руку шикарную Ридли, которая умелазакидывать ногу на ногу так, что фигуру было видно вплоть до талии. К тому же,о чем бы ни хлопотали сейчас родители Ребекки, к его жизни это не имело теперьникакого отношения. Потом Клей внезапно почувствовал себя паломником. Клуб«Потомак» хоть завтра примет его в свои ряды, выпиши он необходимый чек.

– На свадебный прием к Ван Хорнам, – бросил онохраннику, и тот почтительным жестом показал: проходите.

Они намеренно пришли с часовым опозданием – самоелучшее время, чтобы быть замеченными. Бальный зал был набит до отказа, вдальнем конце играл оркестр в стиле «ритм-энд-блюз».

– Не оставляй меня одну, – шепнула Ридли,когда они входили. – Я ведь здесь никого не знаю.

– Не беспокойся, – ответил Клей, несобиравшийся отходить от нее: как он ни старался принять непринужденный вид, всущности, он тоже никого здесь не знал.

Головы начали поворачиваться в их сторону втот же миг. У многих отвисли челюсти. Уже принявшие на грудь мужчины нестесняясь глазели на Ридли, пока та под руку с Клеем шла через зал.

– Эй, Клей! – крикнул кто-то. Картер обернулсяи увидел Рэнди Спино, университетского однокашника, который работал всупермощной юридической фирме и при иных обстоятельствах даже не взглянул бы вего сторону. Если бы они случайно встретились на улице, Спино в лучшем случае,не останавливаясь, бросил бы на ходу: «Как поживаешь?» Но в обществе членовзагородного клуба, тем более такого, где преобладают особо важные персоны, онбы сделал вид, что не заметил его.

И вот он шагал навстречу, протягивая руку Клеюи демонстрируя Ридли все тридцать два своих голливудских зуба. За ним следоваланебольшая толпа. Спино начал представлять своих добрых приятелей старому другуКлею Картеру и Ридли без фамилии. Та еще крепче вцепилась в локоть Клея. Всежелали с ними поздороваться.

Чтобы оказаться поближе к Ридли, приходилосьразговаривать с Клеем, поэтому уже секунды через две кто-то сказал:

– Клей, мои поздравления. Здорово вы прижали«Акермана».

Клей никогда прежде не видел этого человека,но не сомневался, что он адвокат, вероятно, из крупной фирмы, может быть, Дажеиз такой, которая представляла интересы больших корпораций типа «ЛабораторийАкермана», и еще до того, как незнакомец закончил фразу, понял, что неискреннеепоздравление вызвано завистью. И желанием всласть поглазеть на Ридли.

– Спасибо, – ответил он небрежно, словноэпизод был вполне заурядным.

– Сто миллионов! Не слабо! – Это тоже заявилнезнакомец, который, судя по всему, уже прилично надрался.

– Половина уйдет на налоги. – Клей слегкапожал плечами, подразумевая: а пятьюдесятью миллионами сегодня никого неудивишь.

Все расхохотались, будто Клей сказал самуюсмешную шутку, какую им доводилось слышать в жизни. Подходили все новые и новыегости, сплошь мужчины, всем хотелось поближе пробиться к потрясающей блондинке,смутно кого-то напоминавшей. Но в одежде они ее не узнавали.

Какой– то скучный, напыщенный тип произнес:

– Ну, теперь «Фило» – наш! Приятель, какхорошо, что этот кошмар с дилофтом завершился. – Речь шла о профессиональномзаболевании, коим страдало большинство вашингтонских адвокатов. Практически всекорпорации имели представительства в округе Колумбия, пусть даже номинальные, ипоэтому любой спор и любая сделка имели для городских адвокатов серьезныепоследствия. Проваливался какой-нибудь дорогостоящий блокбастер – «нашим»становился «Дисней». Попадал в аварию с пятью жертвами спортивно-прогулочныйавтомобиль – наставала очередь «Форда». За этой игрой Клей наблюдал давно, иего от нее уже тошнило.

«А Ридли – моя, – хотелось ему заявить, – такчто держите руки подальше».

Кто– то, поднявшись на сцену, сделалобъявление, и зал притих. Предстоял танец молодоженов, потом -невесты с отцом,потом жениха с матерью и так далее. Гости освободили середину зала, чтобыпосмотреть на представление. Оркестр заиграл «Это просто дым попал тебе вглаза».

– Она очень хорошенькая, – прошептала Ридлипрямо ему в ухо. Ребекка и впрямь была хороша. Она танцевала с Джейсоном Майерсом.Он, хоть и был на два дюйма ниже ее ростом, казался единственным мужчиной,который сейчас существовал для нее. Пара медленно кружилась по залу, и онаулыбалась ему сияющей улыбкой. Ей приходилось все брать на себя, потому чтожених был словно замороженный.

Клею хотелось растолкать всех, наброситься наМайерса и врезать ему изо всех сил, Потом увести свою девушку, спрятать, а еемамашу, если та их найдет, застрелить.

– Ты все еще любишь ее, правда? – сновашепнула Ридли.

– Нет, это в прошлом, – так же шепотом ответилон.

– Любишь. Я вижу.

– Нет.

Молодожены после приема должны были уехать, –как бы для того, чтобы фактически скрепить свой брак. Хотя хорошо знавшийРебекку Клей мог предположить, что это у них уже позади. Возможно, она ужеприступила к обучению своего червяка в постели. Счастливчик. То, чему научил ееКлей, она теперь передает другому. Так нечестно.