Проболтав несколько минут с людьми, которыхпрезирал, Клей заметил, что рядом вырос человек во взятом напрокат смокинге.Человек прошептал:

– Я охранник. – Лицо у него при этом былоприветливое, но очень профессиональное.

– Ухожу, – так же шепотом ответил Клей.

Его вышвырнули со свадебного торжества ВанХорнов. Отвергли в клубе «Потомак». Сидя за рулем и утопая в объятиях Ридли,Клей Картер мысленно решил, что это один из самых прекрасных моментов в егожизни.

Свадебное объявление гласило, что медовыймесяц новобрачные проведут в Мехико. Клей решил тоже взять отпуск. Если кто-тои нуждался в отдыхе где-нибудь на островах, так это он.

Его некогда великолепная команда совсемразболталась. Вероятно, виной тому было ослабление режима, а может, деньги. Какбы то ни было, Иона, Полетт и Родни все меньше времени проводили в конторе.

Да и сам Клей тоже. Там атмосфера была теперьпостоянно накалена, и в воздухе витала угроза конфликтов. Клиенты, недовольныемизерным соглашением по дилофту, заваливали адвокатов возмущенными письмами.Увиливание от телефонных звонков превратилось в своего рода спорт. Время отвремени кто-нибудь из клиентов, разузнав адрес конторы, лично представал передмисс Глик, требуя свидания с мистером Картером, который всегда оказывался вэтот момент на очередном судебном заседании. На самом деле он прятался зазапертой дверью своего кабинета, пережидая бурю. После одного особеннонеприятного дня Клей позвонил Пэттону Френчу, чтобы посоветоваться.

– Крепитесь, приятель, – сказал тот. – Этоиздержки производства. Коллективные тяжбы приносят богатство, но имеют ипобочные эффекты. С нашей профессией нужно иметь толстую кожу.

Самая толстая кожа в фирме была у ОскараМалруни, который не переставал удивлять Клея своими организаторскимиспособностями и честолюбием. Малруни работал по пятнадцать часов в сутки,побуждая свое «Йельское отделение» поскорее покончить с выплатами по дилофту.Он с готовностью брался за самые неприятные поручения. Поскольку Иона не делалсекрета из своих планов кругосветного путешествия, Полетт намекала, что непрочь годик провести в Африке, посвятив себя изучению искусства, а Родни смутнопоговаривал о том, чтобы вообще отойти от дел, становилось очевидно, что вруководстве фирмы скоро появятся вакансии.

Так же очевидно было и то, что Оскар стремилсясделаться партнером или по крайней мере войти в долю. Он скрупулезно изучалпродолжающуюся коллективную тяжбу о «Тощем Бене» и был уверен, что, несмотря начетыре года беспрерывных публичных обсуждений, можно собрать еще как минимумдесять тысяч дел.

В «Йельском отделении» теперь служилиодиннадцать адвокатов, семь из которых действительно окончили Йель. «Лакомка»разрослась до двенадцати параюристов, каждый из которых был по самую макушкузавален бумажной работой. Клей нисколько не опасался на несколько недельоставить контору на попечение Малруни. Он был уверен, что по возвращении найдетее в большем порядке, чем теперь.

* * *

Рождество давно стало для Клея праздником,который он старался не замечать, как это ни трудно. Не имея семьи, проводитьего было не с кем. Прежде Ребекка делала все от нее зависящее, чтобы включитьего в состав приглашенных на мероприятия, проводимые Ван Хорнами, но он, ценяее участие, предпочитал сидеть в сочельник дома в одиночестве, потягиватьдешевое вино и смотреть по телевизору старые фильмы, а не участвовать вцеремонии обмена подарками с этими людьми. Что бы он ни преподнес им, подароквсе равно оказывался недостаточно хорошим.

Семья Ридли по-прежнему жила в Грузии и, судяпо всему, не собиралась оттуда уезжать. Поначалу Ридли не была уверена, что ейудастся изменить свое рабочее расписание и уехать из города на нескольконедель. Но ее страстное желание добиться этого тронуло Клея. Девушкадействительно мечтала улететь на острова и отдохнуть с ним на побережье.Наконец она послала к черту одного своего работодателя, и тот ее уволил. Ейбыло наплевать.

Она впервые летела на частном самолете. Клеюочень хотелось произвести впечатление. Беспосадочный перелет из Вашингтона вСанта-Лусию. Четыре часа – и они словно оказались в другом мире. В Вашингтонебыло холодно и серо, а когда они вышли из самолета, их встретили яркое солнце ижара. Через таможню их пропустили, едва взглянув, во всяком случае, на Клея.Ридли, разумеется, ни один мужчина не обделил восхищенным взглядом. Странно, ноКлей начинал к этому привыкать. Ей же, судя по всему, было безразлично. Онадавно научилась игнорировать окружающих, что бесило тех, кто на нее пялился.Такое изысканное создание, совершенное с головы до пят, и такое равнодушное,невозмутимое.

Самолет местной авиалинии за пятнадцать минутдоставил их на Мастик, недоступный для простых смертных остров, гдерасполагались владения людей богатых и знаменитых и где было все, кромевзлетной полосы, способной принимать частные самолеты. Рок-звезды, артисты имиллиардеры имели здесь собственные особняки, поместья. Дом, в котором Клею и Ридлипредстояло провести следующую неделю, был построен для принца, который продалего некоему преуспевающему дельцу, а тот сдавал его в наем, когда не жил в немсам.

Остров представлял собой гору, окруженнуюводами Карибского моря. Покрытый буйной растительностью, с высоты трех тысячфутов он выглядел как яркая открытка. Завидев крохотную посадочную полосу,Ридли от страха схватила Клея за руку. Однако местный пилот в соломенной шляпемог посадить здесь свою букашку даже с завязанными глазами.

Маршалл, исполнявший обязанности шофера идворецкого, встречал парочку у трапа с широкой улыбкой и открытым джипом.Забросив в кузов свой скромный багаж, они поехали вверх по извилистой дороге.Никаких отелей, никаких кооперативных домов, никаких туристов, никакогодвижения на дороге. За десять минут пути им навстречу не попалось ни одноймашины. Дом располагался на склоне горы, как называл ее Маршалл, хотя на самомделе это был лишь невысокий холм. Вид отсюда открывался захватывающий: надесятки миль вокруг – только безбрежный океан. Сколько видел глаз – ни другогоострова, ни единой лодки, ни людей.