Карах, тоже уже обучившийся придворным политесам, вежливоответил:

– Между прочим, любезный король, я имел честь сопутствоватькомандиру в опаснейших предприятиях, пока вы у себя в деревне гусей пасли…

– Вот уж чего сроду не делал, – беззлобно ответилБони. – У нас в Скатуре гусей не было. Гуртовщиком был, это точно, неотрицаю, да это ж не позор… Значит, это тоже сподвижник? Ну, в таком случае –наше нижайшее! Командир в сподвижники кого попало не выберет – вон, один я чегостою… Писаный балладный персонаж. Вы чего так скептически ухмыляетесь, господинв очечках? Про меня, чтобы вы знали, самый настоящий поэт самую настоящую поэмупишет, самым что ни на есть стихослагательным манером – то ли блямбом, то лихолерой, не помню точно… В пяти частях, с восхвалительным прологом ипрославительным эпилогом. Точно вам говорю, настоящий поэт, из СословияСвободных Искусств, в трех университетах учился, книжки печатал. Я его неуговаривал, сам из Ронеро приблудился…

– И жрет у тебя на поварне, поди, за троих? – невиннымголоском поинтересовалась Мара. – И вино хлещет за четверых, и золотишко утебя тянет?

– Не без этого, – чуть смущенно сознался Бони. –А что поделать? Приличный король должен покровительствовать искусствам,это везде написано. Мой придворный стихоплет хоть поэмы пишет и репутациюценителя искусств мне создает, а просто придворные, все эти там камергеры икухмистеры, за те же денежки только милости выпрашивают и золотые вилки ссолонками со стола прут на каждом обеде… Повесил одного с вилкой в зубах, так,ты думаешь, помогло и перевоспитало? Хрена с два! Хоть к столу солонкиприколачивай, право слово…

– Вот, кстати, о столе, – спохватился Сварог. –Что же мы стоим, как монументы? Прошу к столу! От души нагромоздили!

К его некоторому удивлению, долгожданные и радовавшие душугости уселись за стол определенно нехотя, восторгаясь его роскошью и обилием,такое впечатление, исключительно для того, чтобы не обидеть радушного хозяина.Бони лениво пожевал ломтик фаршированной креветками форели. Паколет равнодушно,будто повинность исполнял, отломил крыло у каплуна, плававшего в сложнейшемсоусе «семь обжор»… Помнивший их аппетит Сварог поначалу недоумевал про себя,потом спросил прямо:

– Зажрались, ребятки, в королях и баронах?

– Вот то-то и оно, командир… – печально ответствовал Бони,вороша вилкой салат с таким видом, словно перед ним была отрава. –Зажрались, зажирели, брюхи ходить мешают… Не было б на свете вина, жизнь ивовсе смысл бы потеряла… – Он поднял сверкнувший неограненными самоцветамикубок и решительно осушил его до дна. – Что бы мы делали, бедные короли,без доброго винца… Между нами, королями, командир, – кто же знал, чтожизнь наша королевская такая паскудная…

– Правда? – серьезно спросил Сварог.

– Святая правда, – не менее серьезно ответил Бони,приканчивая второй кубок вместимостью не менее чем в полторы бутылки. Щеки унего моментально раскраснелись прежним деревенским румянцем. – Ты у нас,конечно, дело другое – у тебя, как ни крути, держава настоящая. У тебя и войнывзаправдашние, как у больших, и дворянские мятежи, я краем уха уже слышал,солидные, и армия, и университет, и все такое… А вот знал бы ты, какая это дыра– Вольный Манор! – Его разбирало на глазах. – Неописуемая дырища! Чтобей провалиться со мной вместе! Чтоб только дырка на географической картеосталась!

Мара, насмешливо наблюдавшая за ним, не преминула тут жевмешаться:

– Насколько я помню, никто тебя на арирский престол силкомне тащил, в спину оглоблей не подталкивал…

Вопреки обыкновению, Бони не огрызнулся и не отшутился.Сказал печально:

– Ну что, свалял дурака. С тобой не бывало, что ли?Отомстить этому гаду, Арсару, конечно, следовало, но вот за каким чертом я наосвободившийся престол влез, сам толком не пойму. Такая уж была обстановка –воинство мое подзуживало, бароны в пояс кланялись, корону трясущимися ручкамипротягивали… Вспомнил я сказки и баллады да подумал: отчего бы нет? В сказках,господа мои, бравый герой завсегда, спихнувши или прикончивши коварного тирана,сам на трон садится. Вот я и сел, дубина. Сначала повелел отыскать уцелевшихскатурцев, чтобы облагодетельствовать, – земляки как-никак. Нашли человекдвадцать. Душевного разговора о старых временах не получилось – в пояскланяются, признавать боятся, два часа поил, да так и не разговорил толком.И понял я, что возврата к прошлому нет, особенно когда от прошлогоостались одни головешки. Ну, отсыпал им золотишка да отправил восвояси. И сижусебе дальше на престоле, как дурак, правлю помаленьку. Вот именно, чтопомаленьку: где ж в нашей глуши развернешься? От нечего делать пошел воевать ссоседом – у меня в соседях князь Велембан, совершеннейшая скотина, ободралвсех, как охотник белку, невест из-под венца утаскивает, половину земель вБалонге заложил… И что? Он, когда услышал, что мы идем на его столицу,собрал казну во вьюки и с самой доверенной челядью ускакал в изгнание, какмиленький. – Бони невольно приосанился. – Это оттого, командир, чтокое-какие слухи о наших славных свершениях под твоим мужественным руководствоми до нашей глуши уже докатились, уж прости за прямоту, но и я в лучах твоейнешуточной славы иногда купаюсь… Репутация образовалась… Ну, что делать? Невышло войны. Присоединил я его княжество к моему Ариру по праву ваганума ивернулся домой, как идиот, ни разу даже мечом никто не махнул… Подданныетриумфальную встречу устроили, поэт мой впереди шагает и оды декламирует – аменя тошнит от всего от этого…

Паколет, тоже успевший разделаться с парочкой кубков, громкохихикнул:

– Ты еще расскажи, как они тебе почетные титулы преподнесли…

– Молчал бы ты, баронская морда… – печально отмахнулсяБони. – Ну да, точно, преподнесли. Собиратель Земель, ПобедоносныйВоитель, еще как-то там… Подхалимы собрались мою конную статую на площадивозводить, но тут уж я из себя вышел, рявкнул так, что без команды разбежались,а скульптор, для этой угодливой цели ими за большие деньги из Ронеровыписанный, с перепугу так из дворца припустил, что за границей только иостановился… Сижу, правлю дальше. Бароны на цыпочках ходят, самому кусок до ртадонести не дают. Я даже мечтал, чтобы устроили они, наконец, какой-нибудьзаговор – все-таки развлечение, да и можно их потом на воротах развешать… Даразве от них дождешься? Пятки мне чесать на ночь готовы, доченек в фавориткинаперегонки так и подсовывают… – Он покосился на Элкона. – Ты, отрок,уши пока заткни, тебе еще рано про баб слушать…

Элкон преспокойно ответил:

– Могу вас заверить, ваше величество, что мои познания вэтом предмете отнюдь не теоретические.

– Ну, тогда слушай, – махнул рукой Бони. На егощекастом, сытом лице отобразилось нешуточное страдание. – А эти доченьки –особая статья и новая печаль. Не успеет из-под тебя вылезти, зараза, начинаетзудеть: мол, нельзя ли папеньке прирезать угодий? Или золотую цепь пожаловать?Или в камергеры произвести? Да вдобавок каждая в законные королевы рвется.Однажды подрались – ну, была картина! Бродячий цирк такой комедии не урежет!Одним словом, командир, вспоминаю я наши с тобой странствия и от тоски чутьподушку не грызу: как мы от погони бегали, под кустами спали и жрали чтопопало, как в Хелльстаде со страху писались, как с демонами в Трех Королевстваххлестались… – Его голос достиг высот пафосной мечтательности. – И подсмертью ходили что ни день, и по воздуху летали, и по воде улепетывали, весьмир на нас шел войной… Вот была жизнь! Вот когда человеком себя чувствовал!