Тахир кивнул и потрепал свободной рукой Беса.

Мы шли невидимыми тропами под низко висящим небом по пологому склону горы, одетой в изумрудную юбку из вечнозеленых елей.

– Вон там. – Тахир кивнул вправо, указывая рукой на просвет между плотными рядами пушистых красавиц. В естественной ложбине на толстых сваях стоял дом с высокой крышей.

Когда мы стали подходить ближе, открылась дверь и на снег спрыгнула огромная седая кошка. На крыльцо вслед за ней вышел старик.

Несколько секунд огромное животное рассматривало нас, а потом лениво двинулось навстречу. Широкие лапы с толстыми подушками мягко ступали по снегу.

Бес, до этого скакавший беззаботно, при виде огромной кошки пришел в беспомощное возмущение. Рычал, оседал на задние лапы, ощетинившись, показывал зубы.

– Ния, свои, – кашлянул старик и приветственно махнул нам рукой.

Кошка мягко водила носом по воздуху, принюхиваясь, и свысока поглядывала на встопорщенного Бесенка. Потом одним плавным движением перетекла к нему и лапой шлепнула по холке. Бес взвизгнул, скорее, от обиды, чем от боли, и попробовал вцепиться в Нию. Но та за доли секунды скрутила детеныша, зажала передними лапами и принялась как ни в чем не бывало вылизывать ему макушку. Бес ошарашено шипел и пытался вырваться, а потом затих и лишь косился на меня обескуражено, словно спрашивая: «А что, собственно, происходит?»

Я рассмеялась и ласково крикнула, шутливо разводя руками:

– Наслаждайся, малыш, я так делать не умею.

После моего разрешения детеныш окончательно притих и закрыл глаза, смиряясь с неизбежной лаской старой Нии. Я хозяйка Беса, его стая, его альфа. Я любила малыша, тискала, пока тот не сбегал с раздраженным фырчаньем, учила беспрекословно слушаться моего внутреннего голоса. Под руководством Шохана пыталась стать правильной хозяйкой своему нечаянному чуду. И все же существовали вещи, которые я бы никогда не смогла восполнить.

Разомлевший Бес раскинул лапы, сдаваясь, и позволил старой кошке делать с собой все, что вздумается. Ния от ласкового выглаживания языком перешла к активным действиям: катала детеныша по снегу, мяла, покусывала и топтала. Мне даже завидно стало – Бес от удовольствия высунул язык и сыто жмурился. Куда нашим слабым пальцам по сравнению с тяжелыми лапами Нии – та инстинктивно давала малышу нужное ему телесное давление. Чувственное пеленание в силу и заботу. Раскатывала Ния его, будто пекарь тесто, любовно проминала, выглаживала, когтями нежно прочесывала.

В носу неуместно защипало, я стремительно отвернулась и напоролась на внимательный прищуренный взгляд Тахира.

– Пойдем. – Мужчина обнял меня за плечи и потянул к дому, от которого ощутимо несло томящимися листьями березы.

– Неужто сам Хилый в гости наведался, – шутливо хлопнул себя по бедру старик и одобрительно цокнул.

– Хилый? – переспросила я и, не сдержавшись, хихикнула.

– Я очень долго был тощим, – по-доброму усмехнулся Тахир.

– Да и сейчас сало все никак не нарастет, так и останешься без бабы, – поддел его старик и подмигнул мне. – Им подавай…

– Позволь представить Николь Одар, мою экономку, – перебил смотрителя Тахир.

Я вежливо склонилась под удивленным взглядом старика. Это часть моей защиты. После приезда Эйдана на меня накатила паника, и я потребовала у Тахира рассказать все, что он знал. Увы, ничего особо нового я не услышала. После недолгих размышлений попросила его представлять меня экономкой. Хотя заметила, что Тахир периодически сбивается с нашей легенды и оговаривается, называя меня хозяйкой дома. Не скрою, у меня ни разу не возникло желания его поправить, ведь от подобных слов по сердцу разливалось странное тепло.

Старик не то от удивления, не то от смеха закашлялся, и мне отчетливо послышалось спрятанное в мокрых лающих звуках: «Дурень».

– Чаем напои вначале, а уж потом мудростью своей потчуй, а то больно кислая…

– Николь, это Касагиру.

Старик хрипло рассмеялся и провел нас в дом.

Тахир уселся в кресло, а Касагиру начал хозяйничать у круглой печки, гремя чайником и чашками.

Я же ходила вдоль стен, увешанных странными приборами, вдоль столов, заставленными необычными механизмами, похожими на часы. Видимо, это все связано с таинственной работой смотрителя севера.

А у мужчин шел свой немногосложный разговор. Видно было, что они понимают друг друга с полуслова. Речь шла о вырубке на восточном склоне Джисьи, о ветре, о надвигающемся циклоне, о передвижении стад к местам зимовки. О надежде, что травы, посеянные нынче на горных склонах, ранней весной проснутся в полную мощь. О будущих снегопадах и о горах, своенравных и могучих… И тут я замерла, удивленная непривычным мне словосочетанием, и вслушалась:

– Джисья давно не вздыхала, не к добру…

– Еще месяц назад запустил работы по укреплению восточной шахты, – в ответ кивал Тахир.

– Правый склон Джосьи частенько стал разминаться и плакать…

– Слышал, потому аквариловую выработку на всякий случай закрыл…

И все в таком духе, будто вокруг не горы, а спящие каменные боги. Сестры Джисья и Джосья, и чуть далее отец их, могучий Джонкон. То ворочаются горы и вздыхают, то всхрапывают и кашляют, а иногда ворчливо отряхиваются от тяжелых пластов снега.

Я стояла наверняка с глуповатой улыбкой. Как же во мне отзывалось вот такое отношение к природе – словно к живой, своенравной и по-своему доброй.

– А где Лито? – спросил Тахир, когда мужчины обсудили все новости.

– Скоро придет, в лес вышел прогуляться, ноги размять.

Старик неловко поставил дымящиеся чашки на стол, уселся на трехногий табурет и задумчиво погладил замасленный край стола.

Тахир сощурился, а потом медленно кивнул головой и поднялся открыть дверь на скребущиеся звуки наших зверей.

В дом ввалились дымящийся Бес и довольная Ния. Она носом подтолкнула малыша к шкуре у печки. Тот, пьяно шатаясь, проковылял до теплого места и без сил свалился, сверкая распахнутой от удовольствия пастью. Зевнул и тут же уснул, неаккуратно разбросав толстые лапы. До меня долетело его состояние полного безбрежного счастья. Ния для порядка еще раз лизнула Беса, а потом подошла к Касагиру и положила голову тому на колени.

– Молодец, девочка, все правильно сделала, – пробормотал старик и погладил Нию между ушей.

Я с любопытством поглядывала на них, догадываясь, что большая часть общения идет без слов. Похоже, старик с самого начала попросил Нию принять Беса и позаботиться о нем.

Судя по повисшему между мужчинами напряжению, вопрос про Лито нес особый смысл, который мне был неизвестен, но я тактично молчала.

– На следующей неделе Нию сможешь дать? – прервал затянувшееся молчание Тахир.

Касагиру понятливо крякнул и кивнул: