Весь экипаж уже собрался. Капитан, старпом, доктор. И ещедва человека, которых я не видел, – наверное, навигатор и карго-мастер.

– Опаздываешь, модуль, – холодно сказал доктор. Он своеобещание сдержал – для него я уже не был славным мальчиком.

– Простите, больше не повторится, – сжимая ручку чемодана,сказал я. Старпом молча взял у меня из рук чемодан, прикинул вес, вернул.

– Идем, – сказал капитан. Все повернулись и двинулись кшлюзу, к которому уже был пристыкован микроавтобус.

На меня даже внимания не обращали. И дверь автобуса закрыли,едва я успел переступить порог. Старпом и доктор сидели рядом, карго инавигатор – тоже. Рядом с капитаном было свободное место, но на него он оченьаккуратно положил свою фуражку.

Я прошел в конец автобуса, сел на свободный ряд кресел.

Капитан поднял и надел фуражку.

Автобус покатился по оранжевому такыру.

«Клязьма» была стандартным сухогрузом, такие к намнепрерывно летают. Керамическая туша двухсот метров в длину, похожая на слишкомвытянутое яйцо. При посадке она выдвигала опоры, но по сравнению с кораблем онибыли почти невидимы – такие маленькие. Казалось, что «Клязьма» лежит прямо напеске, сплавленном за многие годы в твердую каменистую корку. Грузовой люк былуже закрыт, но вдали еще пылила колонна большегрузных грузовиков, загружавших вкорабль обогащенную руду.

– Последний рейс в этот гадючник, – сказал старпом. – Славатебе, Господи…

– Зато какой пай, – негромко возразил тот, кого я считалнавигатором. Это был негр, пожилой, полный, с очень добрым лицом.

– Да, пай хорош, – согласился доктор. – И хороший модульнаняли.

– Еще надо проверить, – кисло возразил старпом.

– Хороший, хороший, – повторил доктор. – Что я, тестироватьразучился?

Обо мне они говорили так, словно я был покупкой, валявшейсяна заднем сиденье. Я сцепил зубы и промолчал. Наверное, это такое испытание.Чтобы убедиться, серьезно я настроен с ними работать или начну ныть ивозмущаться.

Автобус пристыковался к шлюзу – спустившейся сверхупрозрачной трубе. Вшестером мы едва втиснулись в маленькую кабинку лифта. Меняприжало к капитану.

– Простите, капитан… – сказал я.

Он молчал. Старпом тронул меня за плечо и холодно подсказал:

– Разрешите обратиться, капитан…

– Разрешите обратиться, капитан, – повторил я.

– Разрешаю.

– А где остальные члены расчетной команды? Они вернулисьраньше?

Мне вдруг стало страшно. Я подумал, что у них вообще нетмодулей и, значит, моим мозгам придется работать непрерывно.

– Они не сходили с корабля, – ответил капитан.

Больше ничего я спрашивать не стал.

Из шлюзовой камеры, довольно большой, со скафандрами взастекленных нишах, какими-то приборами на стенах и принайтованным к полуфлаером, все немедленно стали расходиться по своим делам. Капитан бросил, ни ккому не обращаясь:

– Старт через пятьдесят минут, через сорок всем быть в сети.

Я стоял, разинув рот и ничего не понимая. А мне куда идти?

Пальцы доктора цепко взяли меня за плечо.

– Иди за мной.

Мы поднялись в лифте, прошли по коридору. Доктор молчал, онбыл серьезен и сосредоточен.

– Извините, а что я должен буду делать?.. – начал я.

– Для твоей работы тебе вовсе не требуется что-либо знать, –отрезал доктор. – Ты – «мозги в бутылке», понимаешь? Входи.

Он подтолкнул меня вперед, и я первым вошел в небольшой зал.Тут был стол, и большая видеостена, и мягкие глубокие кресла. В креслах сиделилюди – остальные расчетные модули. Их было пятеро – трое немолодых, одинсредних лет и один паренек лет семнадцати.

– Добрый день, расчетная команда, – сказал доктор.

Все пятеро зашевелились. Те, что постарше, кивнули. Мужчинасредних лет что-то буркнул. А паренек поздоровался:

– Привет, док.

Они вовсе не выглядели дебилами. Скорее – людьми,увлеченными фильмом, который шел на экране. Что-то авантюрно-приключенческое,там как раз молодая красивая женщина доказывала кому-то, что она можетпереносить гипер, потому что ей специально пересажена игрек-хромосома. Вот жебред, как можно пересадить хромосому во все клетки сразу?

– Это ваш новенький друг, – сказал доктор. – Его зовутТиккирей… если кому-то интересно.

– Привет, Тиккирей, – сказал парень. – Меня зовут Кеол.

Он даже улыбнулся.

– Ты сходил с корабля? – спросил док.

Кеол поморщился.

– Нет. Не люблю эту планету.

– Ты же вроде бы… – Доктор махнул рукой. – Ладно. Все поместам! Старт через сорок минут.

Поднялись все сразу. Экран погас. Из щелей выскользнулинесколько черепашек-уборщиц и принялись елозить по полу. Я заметил, что кое-гдерассыпан попкорн, обертки от шоколада и еще какой-то мусор.

– Мне помочь новенькому? – спросил Кеол.

– Я сам все объясню. Ты проследи за стариками.

– Хорошо, док, – сказал Кеол.

– Он самый сохранный из всех, – не понижая голоса, сказалдоктор. Кеол даже не вздрогнул. И посмотрел на меня.

Я молчал, меня немножко колотило мелкой дрожью.

– Автобус еще не отошел, – сказал доктор. – Я попросилводителя выждать двадцать минут. Если хочешь, я провожу тебя в шлюз.

Во рту у меня пересохло, но я все-таки пошевелил языком исказал:

– Нет.

– Это было последнее предложение, – сказал Антон. – Идем.

В зале было штук десять дверей, семь из них сразу выделялись– более широкие и какие-то массивные. В эти двери и уходили модули. Докторподвел меня к крайней, заставил приложить руку к сенсорной пластине. Сообщил:

– Теперь это твоя бутылка.

Помещение и впрямь походило на лежащую бутылку… даже стены ипотолок выгибались дугой. Здесь не было ничего, кроме странной штуки, походящейна кровать для тяжелобольного. Поверхность ее была гибкая, блестящая и упругая.Почти посередине – отверстие.

– Раздевайся, – сказал доктор. – Все вещи и одежду – сюда.

Я разделся, убрал вещи в стенной шкафчик, тоже запирающийсяна сенсорный замок. Молча лег на кровать. Было довольно мягко и удобно.