– Это невероятно! – прошептал за спиной Лайет.

Я ничего не стала говорить, понимая, что до такого совершенства мне еще…

– Возьми! – выводя меня из ступора, крикнул Жан Жак.

Перебросил ключ купола, а сам нырнул туда, к Алексу и Эдгару, продолжавшим свой невообразимый бой.

Новая позиция. Арлинг и де Риньи впереди, но так, чтобы не мешать друг другу. Де Борей отступил назад, изменил кривизну основного щита.

Названия заклинаний следовали одно за другим. Алекс, Жан Жак… Алекс, Алекс, Жан Жак…

Наступил миг, когда я перестала что-то понимать, лишь, прикусив губу, держала купол и мечтала о передышке. Хотя бы об одном мгновении.

Об одном-единственном мгновении.

Потом стало чуть легче – Лайет напрямую делился своей силой, но помогало недолго. Заклинания, которые использовались, были мощными, они выбивали купол из-под моего контроля. И купол дрожал, выгибался, расползался, гудел… как гудело у меня в голове от вспышек, цветных пятен, сгустков тьмы, многоярусных плетений, которыми легко и непринужденно играл Эдгар.

У меня уже помутилось в глазах, когда я услышала долгожданное:

– Сбрасывай!

Я и сбросила, тут же едва не рухнув на колени. Упасть не дал Лайет, придержав за плечи.

– Мишель! – с тревогой вскрикнул он, пытаясь поймать мой взгляд.

А я бы и хотела ему помочь, но все вокруг кружилось, мельтешило, становилось вдруг то ясным и отчетливым, то вновь расплывалось и норовило утянуть меня в странную, полную манящей неизвестности мглу.

– Мишель! – меня трясли за плечи.

Я резко открыла глаза, вздохнула, восстанавливая дыхание, и улыбнулась. Искренне, восторженно.

– Это было невероятно! – посмотрела на де Борея, державшего меня вместо Лайета.

И ведь что самое удивительное: воспринимался он все таким же бодрым, как и до этого показательного выступления. Если только рубашка была влажной да сильнее, ярче, чувственнее стал запах разгоряченного тела.

– А ты молодец! – по-дружески двинув Жан Жака по плечу, подошел к нам Алекс. – Упертый!

Передернув плечами, освободилась от захвата Эдгара. Отпустил он с явным неудовольствием, похоже считая меня слабее, чем была на самом деле, но все, чего я хотела в этот момент, – оказаться от них как можно дальше.

В академии парни – мои ровесники. Столько времени мы проводили вместе, чтобы привыкнув, начать воспринимать их как друзей. Алекс с Эдгаром были мужчинами. И не только по возрасту – по отношению к этой жизни, от которой они пытались взять все, что она могла им дать.

И это чувствовалось. В этих взглядах – острых, волнующих, полных азарта, который они испытали. В позах, в каждой из которых они продолжали оставаться готовыми к схватке…

– Можете звать меня мальчишкой, – найдя в себе силы поднять голову, твердо посмотрела я на де Риньи. – Мне до такого…

– А ты что думаешь? – не дав мне продолжить, Алекс развернулся к Лайету.

В отличие от меня ар Карзи выглядел значительно более спокойным.

– Нужны тренировки, – не задумываясь, уверенно произнес он. – Вы используете наиболее эффективные комбинации, которые завязаны не столько на голос, сколько на движения и жесты, что позволяет действовать значительно быстрее, чем в том режиме, в котором тренируют нас.

– Тоже молодец, – серьезно кивнул Алекс. Провел ладонью по влажным волосам, обтер ее об штанину. – Ну и раз ты такой умный, ответь: почему в академии используют другую технику обучения?

– Потому что это опасно, – хмыкнул Лайет. – Если все маги будут подготовлены так, как вы… – Он покрутил головой, намекая, что не хотел бы встретиться с подобным в своей обычной жизни.

– Я же сказал, что он молодец, – одобряюще улыбнулся Алекс. Посмотрел на Эдгара: – Я согласен.

– Согласен, – неизвестно в чем поддержал его Жан Жак.

– Не уверен, но спорить не буду, – подал голос Агжей, поднимаясь с пола.

– Это ваше решение, – подошел к нам Марк. Подал Эдгару камзол, второй вместе с рубашкой протянул Алексу.

– Это – мое решение, – поправил его де Борей. Одеваться не стал, перекинул камзол через руку.

– А я могу узнать… – воспользовавшись возможностью, чуть развернулась я, чтобы не видеть полураздетого Алекса.

– Можешь, – перебил меня де Борей. – Постарайтесь хорошо выспаться, с завтрашнего дня начнем тренировки.

– Что? – опешила я и не без испуга посмотрела на брата. Если мне придется снять куртку…

– А где Бригитта? – вовремя вмешался Марк.

– Не знаю, – нахмурилась я, вспоминая, когда последний раз видела белку.

Она, конечно, вполне могла за себя постоять, но…

Сейчас, после вопроса Марка, ее отсутствие вызывало у меня серьезное беспокойство.

– Кимбирь!

Пальцы ощутили похожую на невидимую косточку основу щита.

Огненная плеть разрезала воздух, впившись в каменную стену рядом с прикованным к ней Лайетом.

Уверенной я не была, но показалось, что запахло паленым волосом.

– Медленно! – спокойно произнес Эдгар. Сделал глоток вина. – Позиция! Очистить руки! – Приказы звучали хлестко, бескомпромиссно.

– Ваша светлость, – прохрипела я, – я прошу прерваться.

Пить хотелось немилосердно. Есть – тоже.

– Дуэрт! – вместо ответа крикнул он.

Шаг вправо, рука вперед, выбрасывая в воздух двойную спираль…

Лайет попытался дернуться, уходя от пущенной Алексом стрелки, но лишь звякнули цепи.

– Плохо, – удрученно покачал головой Эдгар, когда ар Карзи вскрикнул. Вряд ли заклинание было мощным, но точно болезненным.

– Ваша светлость! – умоляюще протянула я.

Полтора часа непрерывных тренировок. Вместо одной куртки – две. Де Риньи хотел заставить надеть три – их занятия именно так и проходили, но Эдгар смилостивился, решив начать с более простого варианта.

– Позиция! Очистить руки! – потребовал он, закинув ногу на ногу.

Тренировались мы опять в холле, но сегодня он выглядел несколько иначе. Кресло со стоявшим рядом с ним столиком для де Борея. Цепи для Лайета. И щиты, прикрывавшие двери, окна и лестницу в качестве своеобразных украшений.

Брат, Марк, Дарк и Жан Жак тоже были здесь. Агжей сидел в своей излюбленной позе на полу, прислонившись спиной к двери в столовую. Марк и Дарк наблюдали за всем с лестницы. Арлинг то уходил, то вновь возвращался, добавляя мне нервозности своими скептическими ухмылками.

– Я устал, – промямлила я. Еще немного и…

Додумать мысль до конца, когда я делала свое признание, мне не удалось.